Monthly Archives: February 2019

Тэффи. Дымъ отечества

Прошла масленица.

Вспомнились тройки, вейки, блины.

Я не вспоминала. Блиновъ не люблю, на тройкахъ не каталась. Но общіе ностальгическіе вздохи въ концѣ концовъ растрогали и мою каменную душу. И вотъ, хоть и поздно, но вспомнила и я…


Изъ кухни несется густой масленый чадъ.

Онъ рѣжетъ глаза и собравшіеся у закуски гости жмурятся и мигаютъ.

— Блины несутъ. Блины несутъ. Несутъ.

Но вамъ не хватитъ. Вашъ сосѣдъ взялъ два послѣднихъ, а вамъ придется подождать «горяченькихъ».

Но когда принесутъ «горяченькихъ», окажется, что большинство уже съѣло первую порцію, и прислуга начинаетъ обносить сначала.

Continue reading

Visits: 68

Памяти Г. А. Барабтарло

Недавно скончался литературовѣдъ и переводчикъ Набокова Геннадій Барабтарло (15.02.1949—24.02.2019), одинъ изъ немногихъ понимающихъ нашу орѳографическую (и шире: общекультурную) бѣду. Писать о немъ совѣтскимъ правописаніемъ не слѣдуетъ. Напомню нѣкоторыя его мысли о русскомъ языкѣ, высказанныя въ 2009 г.:

«Китайскій врачъ прежде всего проситъ паціента, на что бы тотъ ни жаловался, показать языкъ и долго, минутъ десять, его изучаетъ. О пореформенномъ русскомъ, прежде чѣмъ перейти къ діагностикѣ внутреннихъ болѣзней, можно только по одному этому признаку тотчасъ сказать: „Урѣзанъ“». 

«Русское правописаніе для меня такъ же естественно, какъ вашимъ читателямъ совѣтское. Туть нѣть ни позы, ни оригинальничанья, не говоря уже объ „иниціативѣ“ или желаніи „помочь русской словесности“. 

Помочь общему возрожденію не только словесности, но и вообще русской цивилизаціи могло бы безусловное и массовое отшатываніе рѣшительно отъ всего, произведеннаго совѣтской властью, какъ отшатываются съ отвращеніемъ отъ порчи или заразы, и это едва ли не въ первую очередь относится къ рѣчи, во всѣхъ ея формахъ, въ томъ числѣ и письменной (литературный языкъ — послѣдняя и наименьшая забота). 

Нужно обучатъ русской грамотѣ въ начальныхъ школахъ, но для этого нужно учить учителей, а для этого нужно сознаніе необходимости контрреволюціонной реформы языка — и тѣмъ самымъ перемѣны и самого сознанія. Разомкнуть этотъ кругъ человѣку не подъ силу, но къ счастью для себя, человѣкъ только предполагаетъ». 

Истинно такъ. 

Прочесть бесѣду съ Г. Барабтарло полностью можно здѣсь.

Visits: 53

Ю. Семеновъ. Тысячный номеръ

Тысячу дней выходитъ «Возрожденіе».

Между тѣмъ наша газета — одна изъ новыхъ среди большихъ зарубежныхъ русскихъ изданій. Парижъ, Берлинъ, Рига, Бѣлградъ, Шанхай, Харбинъ — все это города, въ которыхъ выходить большія русскія газеты. Можно было бы перечислить нѣсколько десятковъ другихъ городовъ и странъ, связанныхъ съ русскими изданіями — еженедѣльными и ежемѣсячными, литературными и политическими, художественными и научными, профессіональными и т. д. Напряженная и Разносторонняя культурная жизнь находитъ въ этихъ изданіяхъ свое отраженіе. Жизнь цѣлаго народа проходитъ въ нихъ.

Что это за народъ? — Русская эмиграція.

Continue reading

Visits: 21

А. Яблоновскій. Самураи

Въ городѣ Дальнемъ (по-японски Дайренъ) судили русскаго мальчика Анатолія Ерохина за покушеніе на жизнь совѣтскаго дипломата Черкасова (нанесеніе легкихъ ранъ).

Судили Ерохина японцы, и такъ много было въ ихъ судѣ своеобразнаго, совсѣмъ неслыханнаго и нигдѣ не виданнаго, что, на европейскую мѣрку, этотъ политическій процессъ можно было бы признать самымъ оригинальнымъ процессомъ въ мірѣ.

Японцы выросли внѣ христіанской культуры и внѣ христіанской морали. И ни Голгофа, на Вифлеемъ не отбросили своей тѣни на ихъ правосознаніе.

У нихъ все свое, выросшее внѣ нашей эры, — но все стройное и крѣпкое, созданное сильной рукой самураевъ.

Continue reading

Visits: 21

А. Ренниковъ. Страшное будущее

Ужасно осложняется жизнь благодаря прогрессу науки.

Простой телефонъ, напримѣръ, и тотъ сколько поглотилъ лучшихъ нервовъ у человѣчества. Крѣпкихъ людей сдѣлалъ разслабленными, уравновѣшенныхъ — нервными, молчаливыхъ болтливыми. А современную женшину, сравнительно съ бабушками, благодаря телефону узнать даже нельзя.

Забросила домъ, хозяйство, мужа, собакъ. Вмѣсто вышиванья или починки бѣлья виситъ на трубѣ, какъ рыба на крючкѣ, бьется въ судорогахъ веселія или удивленія, широко раскрываетъ ротъ, вбирая въ себя воздухъ.

И на всѣ лады повторяетъ избитое, но совершенно непонятное слово, пущенное въ ходъ какимъ-то бездѣльникомъ:

— Алло!

Теперь, какъ извѣстно читателямъ, на всѣхъ насъ надвигается новое бѣдствіе: телевизоръ. Передача изображеній на разстояніе, открытая Джономъ Бэйрдомъ, дѣйствительно грозитъ въ самомъ ближайшемъ будущемъ неисчислимыми непріятностями.

Continue reading

Visits: 26

Гр. П. Бобринскій. Нерчинскій идолъ. Робинзонъ Крузо въ Сибири

Кто не знаетъ Робинзона Крузо? Его необитаемый островъ и вѣрнаго чернокожаго друга — Пятницу?

Но на «Робинзона Крузо» привыкли смотрѣть какъ на дѣтскую книгу, и многимъ, можетъ быть, среди русскихъ читателей, неизвѣстно, что проза, которою написанъ Робинзонъ, считается классическою въ англійской литературѣ. Авторъ его — Даніэль де Фоэ, жившій на порогѣ ХѴІІ и ХѴІІІ столѣтій (1663—1731) — извѣстный въ свое время публицистъ и политическій дѣятель, классикъ, къ которому все больше обращаются взоры современной литературной Англіи. Даніэль де Фоэ — persona grata XX столѣтія. Его романы расходятся сейчасъ въ большомъ количествѣ экземпляровъ, вѣроятно, въ большемъ, чѣмъ когда бы то ни было. Біографія и приключенія — любимыя темы нашего времени. Романы де Фоэ всецѣло отвѣчаютъ этому увлеченію, особенно Робинзонъ Крузо — одна изъ наиболѣе распространенныхъ книгъ міровой литературы, преданная въ свое время книгоиздателю всего за 10 ф. ст.

Мало кому извѣстно и то, что повѣсть о приключеніи Робинзона на необитаемомъ островѣ — только одинъ небольшой эпизодъ жизнеописанія Робинзона, эпизодъ, выхваченный изъ середины романа. Мы говоримъ «жизнеописаніе», такъ какъ, хотя Робинзонъ Крузо и вымышленное имя, фабулой романа послужила, по-видимому, жизнь дѣйствительно существовавшаго лица. Называютъ даже его настоящее имя: это былъ шотландскій морякъ Александръ Селкиркъ, или Селькрейгъ, разсказавшій де Фоэ свою полную приключеній жизнь. Называютъ и знаменитый островъ Робинзона: это островъ Хуана Фернандеза въ Великомъ океанѣ.

Самое любопытное для насъ то, что Робинзонъ побывалъ и въ Россіи. Вся послѣдняя часть романа посвящена описанію его возвращенія въ Англію изъ Китая черезъ всю Сибирь (отъ Нерчинска) и Европейскую Россію (до Архангельска, минуя Москву). Примѣчательно, что хотя романъ и написанъ въ 20-хъ годахъ ХѴІІ столѣтія — въ описаніяхъ почти не встрѣчается «развѣсистой клюквы», поскольку мы, русскіе, можемъ теперь объ этомъ судить.

Continue reading

Visits: 35

М. Добужинскій. «Наутилусъ»

Намъ было обоимъ лѣтъ по десяти, мнѣ и моему двоюродному брату Сташѣ, когда мы прочли «80.0000 лье подъ водой» и «Таинственный островъ». Не помню, гдѣ произошелъ важный и съ большими послѣдствіями разговоръ — у него ли, въ маленькой квартирѣ на Пушкинской, куда меня часто приводила няня поиграть на цѣлый день, или же у насъ, на Выборгской, въ моей дѣтской съ рельефными географическими картами и пропастью картинокъ на стѣнахъ — всегда, какъ мнѣ теперь представляется, залитыхъ солнцемъ. Словомъ, Сташа мнѣ заявилъ, что онъ капитанъ Немо и что мы построимъ Наутилусъ для мести англичанамъ. Онъ былъ чуточку старше меня, на два-три мѣсяца, и потому у него былъ всегда авторитетъ въ моихъ глазахъ — и я, вмѣстѣ съ нимъ, загорѣлся идеей. Я сталъ его помощникомъ, лейтенантомъ Гейдегеромъ. Это было имя героя «Краснаго Морского Разбойника», который тогда меня поразилъ таинственностью и рыцарскимъ благородствомъ. Увы, я такъ больше и встрѢчалъ въ жизни этой книги, и не знаю, кто былъ ея авторомъ.

Continue reading

Visits: 26

Бор. Зайцевъ. Веселые дни (окончаніе)

Ночь

Всѣмъ пришлось перебывать у окошечка (похожаго на кассу банка или на бюро спальныхъ вагоновъ: тамъ о каждомъ записали, что требуется, и вновь собрались мы въ нашей «случайной» комнатѣ — ждали дальнѣйшей участи.

Я думаю, самымъ невозмутимымъ изъ насъ оказался Ѳ. А. Головинъ. Всегда у меня была слабость къ этой безукоризненно-лысой, изящной и умной головѣ, къ тонкому, древнему профилю (онъ потомокъ Комненовъ), безцвѣтно-спокойнымъ глазамъ. На волѣ, въ барское довоенное время, и въ родные дни революціи мы немало играли съ нимъ въ шахматы. Онъ съ одинаковымъ безразличіемъ и выигрывалъ, и проигрывалъ. Черезъ четверть часа по прибытіи, когда другіе еще горячились, расходовали подожженную нервную энергію, Ѳедоръ Александровичъ уже сѣлъ играть съ черно-мрачнымъ и такъ же равнодушнымъ Кутлеромъ. Откуда они добыли шахматы, я не помню: кажется, тутъ же и смастерили изъ картона. Впрочемъ, игра продолжалась недолго: насъ повели въ еше новое помѣщеніе. «Onmia mea mecum porto» — Ѳ. A. равнодушно забралъ фигурки, записалъ положеніе и въ своемъ элегантномъ костюмѣ, бѣлыхъ брюкахъ, съ шахматами подъ мышкой, зашагалъ по застѣночнымъ коридорамъ.

Мы вошли въ довольно большую комнату съ двумя цѣльнаго стекла окнами. Надпись на стеклѣ, глядѣвшую въ переулокъ, можно было прочесть и отсюда:

— Контора Аванесова.

Теперь въ конторѣ нары. Ихъ ненадолго занимали случайные постояльцы. Здѣсь перстъ Судьбы сортировалъ: жизнь — смерть, смерть — жизнь. Кускову, Прокоповича и Кишкина очень скоро увели отъ насъ во внутреннюю тюрьму. Мы попрощались сдержанно, но съ волненіемъ. Никто не зналъ, на что ихъ ведутъ.

Continue reading

Visits: 24

Н. Дашковъ (Владимиръ Вейдле). Жюль Вернъ

Род. 8 февраля 1828 г.

Книги Жюль Верна составляютъ такую неотъемлемую часть нашего становленія, нашего роста, т. е. въ конечномъ счетѣ, насъ самихъ, что намь трудно отнестись къ нему иначе, чѣмъ какъ мы относимся ко всему, что нами усвоено до конца и о чемъ именно поэтому не сохранилось въ насъ даже сколько-нибудь достовѣрнаго воспоминанія. Быть можетъ и всякій объективный, безпристрастный судъ надъ нимъ будетъ судомъ несправедливымъ. Критиковать, назначать цѣну его воображенію или уму, отдѣлять художественное отъ нехудожественнаго въ его книгахъ — занятіе довольно праздное. Во всякомъ случаѣ, то, что дѣлалъ Жюль Вернъ, не было — и внутренно не хотѣло быть — искусствомъ; какъ разъ потому оно и было нами такъ вполнѣ поглощено, такъ растворилось въ насъ, какъ никогда не растворилось бы произведеніе искусства, потому что искусству можно пріобщиться, но насытиться имъ нельзя. Постараемся же, прежде чѣмъ взвѣшивать, отмѣрять и «указывать мѣсто», просто понять, какъ стало возможно это исключительное явленіе — сто четыре романа Жюль Верна — и въ чемъ самая исключительность его.


Къ столѣтію со дня рожденія автора «Дѣтей Капитана Гранта» вышла (въ издательствѣ Кра) книга родственника его Аллотта де ла Фюи, гдѣ безхитростно разсказана безхитростная его жизнь. Разсказана она человѣкомъ, полнымъ самаго наивнаго благоговѣнія передъ памятью великаго «дяди Жюля», прославившаго разъ навсегда родъ Верновъ и Аллоттовъ, а также патриціатъ города Нанта, гдѣ онъ родился, и муниципальный совѣтъ города Амьена, членомъ котораго кончилъ жизнь. Долгая жизнь эта въ своей заурядности такъ послѣдовательна, такъ логична, что читая ее, невольно думаешь о томъ упрощенномъ и благоразумномъ «Провидѣніи», которое недаромъ столь часто поминается въ книгахъ человѣка, на собственномъ опытѣ узнавшаго его власть.

Continue reading

Visits: 30

А. Яблоновскій. Русское варварство

Лѣтъ пять тому назадъ, я былъ какъ-то въ Ригѣ и, признаюсь, меня очень удивило, что извозчикъ, который везъ меня съ вокзала въ гостиницу, говорилъ со мной no-латышски, а со своей лошадью — по-русски.

— Послушайте, голубчикъ, а нельзя ли наоборотъ? — спросилъ я. — Вы бы съ лошадью по-латышски, а со мной по-русски?..

— Да видите ли, баринъ, лошадь у меня русская, у русскаго человѣка недавно куплена и по-латышски еще не понимаетъ…

— Вотъ и я тоже еще не понимаю — только что пріѣхалъ.

Извозчикъ былъ человѣкъ терпимый и, повидимому, не принадлежалъ къ латышскимъ націоналистамъ.

Мы безъ труда столковались и стали говорить на томъ языкѣ, который намъ всѣмъ былъ понятенъ:

— И ему, и мнѣ, и лошади…

Но для Риги это случай очень рѣдкій.

Continue reading

Visits: 25