От редактора. Об Алексее Свидерском Википедия в наши дни сообщает: «советский государственный и партийный деятель, дипломат. Начальник Главискусства». О Главискусстве же Вики молчит.
Прочиталъ въ газетахъ, что въ Москвѣ образуется что-то въ родѣ министерства литературы и что на этотъ новый постъ назначается г-нъ Алексѣй Свидерскій.
Прочиталъ и вспомнилъ:
— Алеша Свидерскій! Судебный репортеръ газеты «Кіевская Мысль»! Какъ помню… Большевичекъ перваго призыва, съ серьезнымъ тюремнымъ стажемъ, но уже остывшій, уходившійся и въ мое время отрицавшій только Бога и мыло.
Какъ онъ прибился въ буржуазную редакцію, понять не могу. Но онъ бродилъ по Кіеву, какъ собака, потерявшая на ярмаркѣ своего хозяина. Только что изъ тюрьмы, безъ денегъ безъ работы, безъ одежды и обуви, но съ женой и двумя дѣтьми…
Это былъ «несчастненькій» въ старомъ значеніи этого слова и его просто «пожалѣли».
Сотрудники газеты его одѣли, наняли ему помѣщеніе и изъ своихъ квартиръ свезли мебелишку: кто кровать, кто стулья, кто арматуру для электричества.
— Живи, Алеша, поправляйся!
Но партія, тюрьма, подполье уже набили на него свою неизгладимую печать… Былъ онъ по-прежнему рѣчистъ, но «сильно на руку нечистъ».
Онъ любилъ выпить, или, какъ самъ онъ говорилъ, «насосаться», зналъ, кажется, толкъ и въ кокаинѣ и скоро по конторѣ было сдѣлано распоряженіе:
— Свидерскому на руки денегъ не выдавать ни копейки! А весь заработокъ — женѣ.
— Ваша партія, Алеша, это засохшій прыщъ на спинѣ рабочаго класса. (Кто могъ бы бы тогда подумать, что этотъ прыщъ расчешутъ грязными руками и онъ дастъ зараженіе крови всего русскаго организма).
Но Алеша къ этимъ насмѣшкамъ относился съ неизмѣннымъ добродушіемъ и, кажется даже, привыкъ, что надъ нимъ и надъ его «партіей» потѣшаются. Помню, онъ какъ-то говорилъ:
— Однажды въ партіи случились деньги…
И сейчасъ же кто-то изъ слушателей его перебилъ:
— Признайтесь, Алеша, украли?
— Ну зачѣмъ же такіе буржуазные термины — «украли»? Просто былъ «эксъ».
— Съ динамитикомъ и съ жертвочками или нѣтъ?
Алеша добродушно улыбался.
— Да ужъ не помню, право, съ динамитомъ или безъ. Но просто былъ «эксъ», и въ партіи случились большія деньги…
Въ томъ морѣ «добродушія», которое тогда безбрежно заливало всю Россію, эти Алеши не казались ни странными, ну омерзительными. Человѣкъ «добродушно» разсказывалъ, какъ партія украла деньги (а можетъ быть, и укокошила кого-нибудь), и всѣ «добродушно» слушали и «добродушно» острили.
— И что же, Ленинъ подѣлился съ вами «чистымъ доходомъ»?
— Ну еще бы… Не со всѣми, конечно, но со мной нельзя было не подѣлиться…
Въ большихъ партійныхъ чинахъ была человѣкъ…
Но въ редакціи Алешу все таки недолюбливали. И недолюбливали, кажется, за то, что отъ него пахло арестантомъ. Неистребимый это запахъ.
Онъ какъ-то ухитрялся брать авансы на чужое имя и «принципіально» не платилъ долговъ. А когда, случалось, ему напоминали, онъ оглядывалъ кредитора съ головы до ногъ и презрительно цѣдилъ сквозь зѵбы:
— Мѣщанинъ! Вы хотите получить съ меня ваши гнусныя деньги?
Вообще чувствовалось на каждомъ шагу, что въ большихъ партійныхъ чинахъ человѣкъ былъ.
Не платилъ Алеша и карточныхъ долговъ, и когда ему говорили: — Зачѣмъ же вы играете, если нѣтъ денегъ, что же вы будете дѣлать, когда придется платить? — То Алеша не безъ каторжнаго юмора отвѣчалъ:
— Я въ такихъ случаяхъ всегда стрѣляюсь…
Особенно обидѣлись на него въ редакціи, когда онъ продалъ всю нашу мебель, которую дали ему на время, и, положивши деньги въ карманъ, замѣтилъ:
— Чистая польза!..
Такъ было… Назадъ тому десять-двѣнадцать лѣтъ было… И вотъ, времена измѣнились и Алеша назначается «министромъ литературы»… Будетъ, такъ сказать, устраивать счастье русской словесности и пещись о судьбахъ русскихъ писателей…
— Воображаю… Впрочемъ, я даже не воображаю… Ничего не воображаю… Но и до сихъ поръ мнѣ вспоминается комната репортеровъ «Кіевской Мысли», такъ называемая «дѣтская», гдѣ Алеша рѣзался въ «девятку» и, сильно проигравшись, говорилъ партнерамъ:
— Я въ такихъ случаяхъ всегда стрѣляюсь.
А. Яблоновскій.
Возрожденіе, №1060, 27 апрѣля 1928
Visits: 30