Бои подъ Ивангородомъ и Варшавой заканчивались успѣшно. Наши арміи перебрасывались черезъ Вислу на всемъ ея фронтѣ. Мы переходили рѣку южнѣе Гуры-Кальваріи въ составѣ гренадерскаго корпуса. Шедшая съ нами пѣхота весело повторяла фразу: «Онъ те попоитъ»… Увы, эта фраза напоминала недавній горькій опытъ. Въ началѣ ивангородскихъ боевъ гренадерскій корпусъ былъ переведенъ на лѣвый берегъ Вислы у Новой Александріи, южнѣе Ивангорода, а шестнадцатый еще южнѣе — у Юзефова. В то время какъ корпусъ генера В. Клембовскаго сражался успѣшно, гренадеры потерпѣли крупную неудачу и еле выбрались назадъ по мостамъ, обстрѣливаемые артиллеріей, оставивъ въ рукахъ непріятеля плѣнныхъ и нѣсколько легкихъ орудій. Фраза «онъ те попоитъ» была, такимъ образомъ, не очень веселымъ припѣвомъ новаго предпріятія, хотя и говорили ее солдаты весело, съ той мрачной удалью, которая свойственна русскому человѣку.

Для меня, какъ для москвича, полки и батареи гренадерскаго корпуса были съ дѣтскихъ лѣтъ чѣмъ-то своимъ, чѣмъ-то какъ бы роднымъ. Всѣ эти перновцы, несвижцы, самогиты, [1] съ которыми намъ предстояло теперь идти въ бой, напоминали мнѣ многіе мирные дни Ходынскаго поля, Хорошова, Всесвятскаго. Въ батареяхъ первой бригады у меня было много знакомыхъ по Москвѣ и по Клементьеву. Первые мѣсяцы войны достались тяжело московскимъ гренадерамъ. Корпусъ понесъ огромныя потери въ бояхъ подъ Люблиномъ. Теперь подъ Ивангородомъ онъ былъ сильно укомплектованъ только что прибывшими изъ Россіи запасами. При этихъ условіяхъ и при свѣжихъ воспоминаніяхъ о неудачной переправѣ подъ Новой Александріей, трудно было расчитывать, что одни славныя имена старыхъ полковъ будутъ достаточнымъ ручательствомъ въ стойкости неслаженныхъ и необстрѣленныхъ ротъ…

Пока что непріятель не мѣшалъ переправляться. Перейдя рѣку, мы протащились съ трудомъ сквозь песчаную прибрежную полосу. Передъ нами тянулись линіи, какъ казалось, сплошныхъ лѣсовъ. На бивакѣ близь деревни, имени которой я не помню, сразу почувствовалась нѣкоторая тревога. Мы не успѣли отойти отъ Вислы и десяти верстъ и уже оказались въ соприкосновеніи съ противникомъ. Неудачный бой въ этихъ обстоятельствахъ могъ имѣть для насъ роковыя послѣдствія. Теперь уже наши солдаты повторяли все ту же фразу, «онъ те попоитъ». Ихъ наблюденія надъ запасными, изъ которыхъ почти сплошь состояли теперь гренадарскіе полки, были, очевидно, неутѣшительны. Мы съ командиромъ имѣли основаніе быть еще болѣе тревожно настроенными, ибо по свѣдѣніямъ сводки корпусу предстояло имѣть дѣло не съ австрійцами, но съ германцами.

Ночь на бивакѣ прошла тихо. Съ ранняго утра командиръ выѣхалъ на артиллерійскую развѣдку въ группѣ офицеровъ первой гренадерской бригады. Мы вытянулись тѣмъ временемъ вдоль дороги, шедшей влѣво къ большой деревнѣ, занятой съ вечера нашей пѣхотой, гдѣ мы должны были ждать приказаній. Дорога шла берегомъ ручья, протекавшаго въ оврагѣ. Направо отъ нея, верстахъ въ трехъ, сплошной стѣной стояли лѣса.

Въ этихъ лѣсахъ съ пробужденіемъ утра пробудилась и ружейная перестрѣлка. Сначала то были отдѣльные выстрѣлы, потомъ вспыхивали и затихали полосы трескотни, потомъ она стала почти непрерывной. Защелкалъ то здѣсь, то тамъ пулеметъ. Бой начинался. Въ сыромъ и свѣжемъ воздухѣ осенняго утра звуки его казались мнѣ нѣсколько неожиданно близкими. До первыхъ домовъ деревни оставалось меньше версты, когда вдругъ очередь шрапнелей взвизгнула и разорвалась надъ ней. Послѣдовала другая, третья. Непріятель сыпнулъ бѣглымъ огнемъ. Показалось пламя, повалилъ дымъ; деревня загорѣлась, изъ нея доносилась теперь безпорядочная ружейная стрѣльба. Это было похоже на непріятельскую атаку, не предусмотрѣнную въ тѣхъ приказаніяхъ, которыя были даны намъ съ вечера. Я остановилъ батарею. Командиръ уже скакалъ къ намъ, возвращаясь съ несостоявшейся развѣдки. Еще издали онъ махалъ намъ рукой. Мы повернули кругомъ.

Командиръ по дорогѣ объяснилъ мнѣ, что пѣхота наткнулась на нѣмцевъ скорѣй и ближе, чѣмъ это предполагалось. Нѣмцы, казалось, собирались атаковать дальнюю окраину деревни и тѣмъ угрожали лѣвому, т. е. ближайшему къ Вислѣ флангу всего нашего расположенія. Мк должны были получить теперь какія-то другія инструкціи, и эти инструкціи были даны намъ довольно необычнымъ образомъ.

Навстрѣчу намъ по дорогѣ ѣхалъ командиръ корпуса, столь хорошо извѣстный своей строгостью въ мирныя времена, генералъ Мрозовскій. Я помню, какъ онъ смотрѣлъ нашу тяжелую бригаду въ Брянскѣ, передъ отправленіемъ на войну. Были тогда, конечно, какіе-то разносы, какія то распеканія, и я помню вытянугшіяся, замерзшія отъ страха шеренги, для которыхъ грознѣе всякаго нѣмца была репутація крутого начальства. Но какъ измѣнила война «соотношеніе вещей»! Безъ всякой робости смотрѣли мы теперь на генерала Мрозовскаго, разспрашивавшаго о чемъ-то нашего командира. Лицо генерала было озабочено. Въ нѣкоторой нерѣшительности поворачивался онъ то влѣво, то вправо, прислушиваясь къ звукамъ разгоравшагося и влѣво и вправо боя. Послѣ совѣщанія съ сопровождавшими его офицерами штаба, онъ приказалъ намъ сняться съ передковъ и занять позицію тутъ же, гдѣ мы остановились.

Единственная закрытая позиція могла оказаться только внизу, въ оврагѣ. Мы стали спускаться туда по гнилистому, скользкому и очень крутому спуску. Командиръ съ развѣдчиками и телефонистами, разматывавшими проводъ, пошелъ пѣшкомъ черезъ картофельное поле прямо впередъ, къ лѣсу, откуда слышалась все болѣе оживленная ружейная перестрѣлка. Онъ рѣшилъ пройти въ передовыя пѣхотныя линіи. Когда мы поставили кое-какъ наши гаубицы внизу, у ручья, и отослали передки къ мѣсту бивака, мной овладѣло безпокойство. Положеніе казалось какимъ-то смутнымъ, неустойчивымъ; и «въ случаѣ чего» намъ было бы очень трудно выбраться изъ оврага. Я послалъ людей за лопатами, и приказалъ имъ, насколько возможно, исправить дорогу.

Бой по дугѣ вокругъ насъ продолжился, мы бездѣйствовали. Шло время, телефонъ молчалъ. По лѣсу впереди насъ била нѣмецкая артиллерія. Вдругъ гдѣ-то тамъ вспыхнула и затѣмъ сразу умолкла особенно яростная ружейная перестрѣлка. Выйдя на дорогу, я прислушался, тщетно стараясь понять положеніе вещей. И меня, и солдатъ угнетало одинаково, что мы стоимъ здѣсь безъ всякой пользы. Телефонъ, наконецъ, запѣлъ. Я узналъ взволнованныя голосъ командира. Онъ спѣшилъ разсказать, что роты Перновскаго полка, съ которыми онъ только что успѣлъ устроиться, отхлынули назадъ подъ натискомъ нѣмцевъ. Ему съ развѣдчиками осталось только бѣжать, чтобы не попасть въ плѣнъ. Телефонистамъ нашимъ пришлось бросить большой кусокъ провода. Командиръ бранилъ пѣхоту на чемъ свѣтъ стоитъ и просилъ меня быть готовымъ каждую минуту снять батарею. Разговоръ оборвался, командиръ, очевидно, старался найти новый наблюдательный пунктъ…

Положеніе батареи показалось мнѣ довольно опаснымъ, но я не могъ взять на себя иниціативу снять ее вотъ такъ, не сдѣлавъ ни одного выстрѣла. Я испытывалъ очень непріятныя колебания. На мое счастье, подъѣхалъ кь намъ нашъ командиръ дивизіона, милѣйшій полковникъ Л. Когда я разсказалъ ему все, онъ махнулъ рукой и приказаль вызвать передки. Мы стояли съ нимъ на дорогѣ и прислушивались къ звукамъ боя. Онъ разгорался теперь особенно гдѣ-то все глубже и глубже вправо. Полковникъ Л. сказалъ мнѣ, что нѣмцы охватываютъ правый флангъ корпуса, и это его особенно безпокоило. Грустный день сталъ гаснуть, пока мы возились, вытаскивая орудія и ящики изъ проклятаго оврага. Пожаръ въ зажженной утромъ деревнѣ вновь разгорѣлся. Зарево другого пожара показалось справа отъ насъ.

Мы соединились всѣ на прежнемъ бивакѣ и провели тамъ ночь, не распрягая лошадей. Разсказы командира, видѣвшаго собственными глазами панику нѣсколькихъ ротъ, были удручающими. Очевидно, такіе же разсказы бывшихъ съ нимъ вмѣстѣ развѣдчиковъ и телефонистовъ привели въ уныніe солдатъ. Теперь уже никто не шутилъ: «онъ те попоитъ». Но всѣ это думали, размышляя о завтрашнемъ днѣ. На маленькомъ «военномъ совѣтѣ» съ командиромъ дивизіона мы рѣшили «въ случаѣ чего» уходить вправо, въ сторону пятой арміи. Подъ утро разговоры умолкли. Лежа у орудій, на соломѣ, мы задремали.

Рано утромъ за общимъ чаепитіемъ командиръ дивизіона подѣлился съ нами хорошими новостями. Правый флангъ корпуса не висѣлъ болѣе въ воздухѣ. Подошедшій за ночь пятый корпусъ долженъ былъ атаковать нѣмцевъ во флангъ, и гренадерскій корпусъ поддерживалъ атаку на своемъ правомъ участкѣ у деревни Грабово. На войнѣ хорошія вѣсти передаются съ такой же быстротой, какъ и дурныя. Настроеніе мѣняется быстро. Послѣ тревожной ночи второй день боя былъ встрѣченъ нами совсѣмъ бодро. Намъ была поставлена задача поддержать гренадерскую пѣхоту въ районѣ Грабова.

Командиръ батареи ускакалъ на поиски наблюдательнаго пункта. Въ ожиданіи его приказаніи я проѣхалъ съ командиромъ дивизіона на мельницу, которую онъ избралъ своей резиденціей. Бой начинался. Впереди мельницы, въ верстѣ, расположилась на слегка закрытой позиціи одна изъ гренадерскихъ легкихъ батарей. Она бойко пострѣливала куда-то впередь. Вдругъ очередь нѣмецкихъ шрапнелей рванулась впереди батареи, за ней другая, по эту сторону. Замѣтивъ, должно быть, въ туманѣ вспышки выстрѣловъ, нѣмцы «взяли въ вилку» легкую батарею и спустя минуту совершенно засыпали ее низкими разрывами. Все тамъ окуталось дымомъ, и могло казаться, что все живое тамъ уничтожено. Но вотъ едва успѣлъ разсѣяться дымъ разрывовъ, какъ мы увидѣли людей, копошащихся у орудій. Батарея отвѣчала непріятелю съ прежней энергіей. Намъ не пришлось, однако, долго разглядывать это зрѣлище. Нѣмцы перенесли огонь на нашу мельницу. Съ визгомъ рвануло шрапнель ихъ гдѣ-то рядомъ съ нами, слышался стукъ пробивавшихъ доски шрапнельныхъ нуль. Мы спустились въ телефонный окопъ, устроенный внизу, и какъ разъ вовремя: командиръ вызывалъ меня и давалъ приказаніе какъ можно быстрѣе занять позицію и открыть огонь.

Неслышно возвратясь къ батареѣ, я вывелъ ее рысью на песчаную поляну передъ Грабовскимъ лѣсомъ, гдѣ мы снялись съ передковъ, на этотъ разъ безъ особыхъ заботъ о нашей укрытости. Команды, переданныя намъ, говорили о томъ, что нашей цѣлью является непріятельская пѣхота. На этотъ разъ командиръ батареи былъ на своемъ мѣстѣ въ передовыхъ цѣпяхъ и могъ выказать всѣ свои качества превосходнаго стрѣлка. Мнѣ же не приходилось призывать людей къ болѣе быстрой или болѣе исправной работѣ. На батареѣ всѣ дѣлали свое дѣло съ тѣмъ величайшимъ рвеніемъ, съ тѣмъ огромнымъ подъемомъ, который дается сознаніемъ дѣйствительной необходимости.

Мы выпустили нѣсколько сотъ шестидюймовыхъ шрапнелей и бомбъ. Орудія разогрѣлись; въ радостномъ возбужденіи прислуга не замѣчала усталости. Подъ нашъ огонъ попали въ лѣсу части нѣмецкаго гвардейскаго резервнаго корпуса. Командиръ подбадривалъ насъ, сообщая, что мы начисто остановили движеніе нѣмцевъ впередъ. Могучій эффектъ тяжелыхъ снарядовъ оказалъ большую моральную поддержку нашей пѣхотѣ. Съ крикомъ «ура» гренадеры производили успѣшныя контръ-атаки. У самой деревни Грабово вспыхивалъ нѣсколько разъ жестокій бой. Къ вечеру она осталась въ нашихь рукахъ.

Я видѣлъ поле сраженія послѣ того, какъ былъ полученъ приказъ перестать стрѣлять. Солнце садилось. Нѣмцы отступали, наткнувшись на сопротивленіе гренадеръ и угрожаемые маневромъ пятаго корпуса. Я видѣлъ плѣнныхъ, бравыхъ нѣмецкихъ солдатъ съ гвардейскими шевронами. Они были смущены присутствіемъ у русскихъ тяжелой артиллерія. Ихъ офицеры объясняли имъ это присылкою японскихъ батарей.

Лѣсъ, въ которомъ нѣмцы были застигнуты нашимъ огнемъ, представлялъ ужасное зрѣлище. Санитары искали тамъ раненыхъ среди поваленныхъ, забрызганныхъ кровью деревьевъ, изуродованныхъ тѣлъ, останковъ разорванныхъ въ клочья людей. Тѣмъ временемъ въ крестьянскихъ садахъ и огородахъ Грабова рыли русскія могилы павшимъ тамъ Несвижскимъ гренадерамъ. Какимъ-то чудомъ уцѣлѣлъ въ самомъ центрѣ боя помѣщичій домъ. Когда я разглядѣлъ его ближе, я увидѣлъ, что деревянныя стѣны его и все его содержимое — вся мебель, всѣ книги библіотеки и вся посуда въ шкапахъ — все было пронизано безчисленными сквозными дырами ружейныхъ пуль…

На слѣдующій день мы двинулись за отступавшими нѣмцами, начавъ тотъ долгій походъ, который привелъ насъ почти къ самому Ченстохову.

[1] Перновцы — Перновскій 3-й гренадерскйій полкъ. Несвижцы — Несвижскій 4-й гренадерскій полкъ. Самогиты — Самогитскій 7-й гренадерский полкъ.

П. Муратовъ
Возрожденіе, №1641, 29 ноября 1929

Visits: 15