Приличествуетъ ли пролетаріату употребленіе духовъ?

Можно ли представить себѣ Калинина, душеннаго «шипромъ», и Сталина, отъ котораго пахнетъ «бѣлой сиренью», Зиновьева, пропитаннаго ароматомъ «ландыша»?

Логика вещей какъ будто говоритъ, что въ этихъ случаяхъ было бы вполнѣ достаточно и «поросячьихъ духовъ» природнаго производства.

Но вотъ «Красная Газета» полагагаетъ, что это еще неизвѣстно, какъ въ пролетарскомъ обществѣ будетъ рѣшенъ вопросъ о духахъ.

— Можетъ быть, духи исчезнутъ навсегда, а можетъ быть и наоборотъ. Во всякомъ случаѣ, «тройной одеколонъ, навѣрное, станетъ предметомъ первой необходимости» для пролетарія.

Положеніе осложняется еще тѣмъ, что Марксъ ничего не говоритъ о духахъ, а Ленинъ изъ всѣхъ ароматовъ предпочиталъ казанское мыло.

Правда, самъ Марксъ, должно быть, въ молодости душился, по крайней мѣрѣ, вся его студенческая жизнь наполнялась тремя словами: «стихи, векселя, духи».

Несомнѣнно, что душился (и, вѣроятно, хорошими духами) и Лассаль, который, хотя и оторвался отъ массъ, но отъ одеколона, насколько извѣстно, никогда не отрывался.

Нo такъ или иначе, а пока «пролетарская общественность» не чувствуетъ себя вправѣ рѣшить вопросъ окончательно:

— Можетъ быть, да, можетъ быть, нѣтъ. Можетъ быть, «Персидская сирень», а можетъ быть, и духи поросячьи.

И однако же, производство духовъ въ странѣ пролетаріевъ не пріостановилось.

Для Калинина и Сталина (а если для нихъ, то для кого же?) приготоляется и «Бѣлая сирень», и «Персидская сирень», и «Цвѣтущая сирень», и «Ландышъ», и «Майскій ландышъ», и «Свѣжій ландышъ»…

Курьезъ этого непролетарскаго прозводства для пролетарскихъ нуждъ состоитъ въ томъ, что во всемъ соціалистическомъ отечествѣ остался только одинъ человѣкъ (какой-то Шварцъ-младшій), который знаетъ парфюмерные секреты старыхъ буржуазныхъ временъ и одинъ на всю страну умѣетъ дѣлать духи:

«Какъ барсукъ въ норѣ, сидитъ Шварцъ въ своей комнатѣ. Замкнутый, мрачный, молчаливый. И работаетъ только въ одиночествѣ, только при отсутствіи постороннихъ „мѣшающихъ“ ему взглядовъ. Что-то взбалтываетъ въ банкахъ, что-то разливаетъ въ бутылки, окруженный маслами, спиртами, экстрактами, окруженный таинственностью и недоступностью алхимика. А изъ-за такой системы секреты производства наиболѣе ходовыхъ сортовъ духовъ до сихъ поръ никому неизвѣстны».

Конечно, въ соціалистической странѣ всяікіе секреты производства считаются тягчайшимъ преступленіемъ. За такую «наглость» Шварца можно бы и къ стѣнкѣ поставить. Но тутъ дѣло осложняется тѣмъ, что Шварцъ — одинъ на всю страну, и что вмѣстѣ съ нимъ къ стѣнкѣ придется поставить и все производство.

— Если сегодня Шварцъ-младшій будетъ выведенъ въ расходъ, то завтра же кавалеръ Калининъ останется при своихъ поросячьихъ духахъ.

И Шварцъ-младшій знаетъ это и «нагло» ставитъ свои условія:

— Шесть тысячъ рублей на бочку, и изъ нихъ двѣ тысячи долларами, тогда открою свой секретъ. И ни одной копейки меньше. И плата наличными…

Конечно, вся совѣтская общественность до глубины души возмущена и газеты въ серьезномъ тонѣ обсуждаютъ вопросъ:

— Заплатить Шварцу-младшему или накостылять ему шею?

Съ одной стороны, жалко, конечно, останавливать производство, но съ другой — не отступать же отъ принциповъ соціализма въ пользу «секретовъ» промышленности.

«Кр. Газета», впрочемъ, указываетъ и еще одинъ выходъ изъ положенія.

«Нѣтъ и не можетъ быть столь наглаго рвачества на нашихъ фабрикахъ и заводахъ. Честнымъ спеціалистамъ — честь и мѣсто, а шкурникамъ, магамъ и чародѣямъ нѣтъ у насъ жилплощади — ни въ фабричныхъ корпусахъ, ни въ рядахъ профсоюзовъ».

— Да, это, конечно, выходъ… Даже если Шварца-младшаго не брать въ чеку и не бить смертнымъ боемъ (хотя почему бы?), а только выбросить на морозъ, то не пройдетъ и трехъ дней, какъ вопросъ будетъ рѣшенъ разъ и навсегда:

— Или Шварцъ-младшій околѣетъ, или кавалеръ Калининъ даромъ получитъ секретъ «Персидской сирени»…

Александръ Яблоновскій
Возрожденіе, №1641, 29 ноября 1929

Visits: 20