Если бы наши «доморощенные» демократы, соціалисты и полусоціалисты, немного серьезнѣе изучили существующія и процвѣтающія демократіи, особенно Сѣверо-Американскіе Соединенные Штаты, огромная часть ихъ писаній о демократіи, республикѣ и соціализмѣ не была бы написана. Не была бы написана по той простой причинѣ, что существующія и процвѣтающія демократіи совершенно не похожи на ту «особу», которую они зовутъ «демократіей» и «желательнымъ общественнымъ строемъ».
Смогу бѣгло сравнить основныя черты американской демократіи съ той «сахарной демократіей» и «мармеладовымъ соціалистическимъ строемъ», по-доморощенному расписываемыми нашими демократами. чтобы видѣть, что это вещи разныя и даже противоположныя. Сравненіе это нужно и поучительно. Америка въ настоящее время является страной, въ которой положеніе трудовыхъ массъ является наилучшимъ, по крайней мѣрѣ, экономически и политически. Америка представляетъ страну наиболѣе вліятельную въ международномъ отношеніи. Лидерство — и политическое и экономическое, и даже культурное — принадлежитъ Америкѣ.
Спрашивается, какъ же это достигнуто? Черезъ соціализмъ? Или путемъ реализаціи «сахарныхъ демократическихъ идеаловъ» нашихъ демократовъ? Ничуть. Реальное положеніе дѣла было и остается совершенно инымъ.
Средній годовой доходъ американскаго фермера и рабочаго около 1.600 долл., т. е. неизмѣримо выше, чѣмъ средній годовой доходъ рабочаго и крестьянина въ любой странѣ. Уровень жизни американскаго фермера и рабочаго опять-таки гораздо выше, чѣмъ въ другихъ странахъ. Средній американскій фермеръ живетъ, какъ жилъ въ Россіи средней руки успѣшный помѣщикъ, съ той разницей, что практически всѣ фермеры имѣютъ, по крайней мѣрѣ, одинъ автомобиль, — многіе — два и три автомобиля, радіо, телефонъ, ванную и т. д. То же самое можно сказать и объ огромномъ большинствѣ американскихъ рабочихъ, кромѣ небольшой части вновь прибывшихъ иммигрантовъ и лѣнтяевъ или никуда негодныхъ лицъ.
Таково положеніе дѣлъ съ одной стороны. Со стороны же соціализма Америка — наименѣе соціалистическая страна. Не только среди общаго населенія, но и среди класса рабочихъ и фермеровъ соціализмъ и коммунизмъ и «классовая борьба» и «классовая психологія» развиты меньше, чѣмъ въ любой европейской странѣ. Такова обратная сторона медали.
Это утвержденіе совершенно достовѣрно.Небольшое количество фактическихъ данныхъ иллюстрируетъ сказанное. Во-первыхъ, въ настоящее время на 112 съ лишнимъ милліоновъ населенія здѣсь имѣется только около 7.000 коммунистовъ, несмотря на то, что принадлежность къ этой партіи не запрещена и закономъ не преслѣдуется. Во-вторыхъ, число «салонныхъ соціалистовъ» нѣсколько больше, но опять-таки совершенно незначительно. Въ третьихъ, Американская Федерація Труда совершенно свободна отъ соціализма и непримиримо враждебна къ коммунизму, враждебна настолько, что по конституціи Американской Федераціи Труда коммунисты не могутъ быть ея членами, а если случайно проникаютъ, то исключаются. Въ ряду многихъ противниковъ признанія совѣтовъ Американская Федерація Труда занимаетъ наиболѣе непримиримую позицію. Въ ея многократныхъ резолюціяхъ она безъ стѣсненія клеймила совѣтскую власть и коммунистовъ: «самыми вредными врагами рабочаго класса», «тиранами», «убійцами» и т. д. Лидеры и вожди федераціи — не соціалисты. И вообще вліяніе соціалистовъ среди рабочихъ абсолютно ничтожное. Имъ тутъ нечего дѣлать. Основнымъ принципомъ Федераціи служитъ не лозунгъ «классовой борьбы», а классового сотрудничества.
Съ еще большимъ основаніемъ вышесказанное можно утверждать о классѣ фермеровъ. Американскій фермеръ — индивидуалистъ-собственникъ. Онъ совершенно глухъ къ коммунисто-соціалистическимъ призывамъ. Общій взглядъ населенія на соціалистовъ примѣрно такой: это — или бездѣльники или паразиты, или неисправимые и блаженненькіе идеалисты.
Выводъ: американскіе трудовые классы наиболѣе благоустроены и они же наименѣе соціалистичны. Надъ этимъ выводомъ, согласно правиламъ индуктивной логики не мѣшаетъ подумать нашимъ соціалистамъ.
Теперь перейдемъ къ американской демократіи. Невѣжественные энтузіасты демократіи часто понимаютъ подъ демократіей строй, въ которомъ «всѣ равны», въ которомъ «все и вся» избирается и голосуется, въ которомъ права исполнительной власти и въ государствѣ и въ общественныхъ учрежденіяхъ сведены «на нѣтъ», въ которомъ царствуетъ «полная свобода», нѣтъ милитаризма, нѣтъ принужденія, словомъ, царствуетъ «засахаренный гуманизмъ» и «благожелательная мягкотѣлость».
Я долженъ откровенно сознаться, что въ ряду великихъ демократій прошлаго и настоящаго такой «демократіи» я не знаю. Въ довершеніе, съ полной откровенностью можно утверждать, что великая американская демократія совершенно отлична отъ вышеизложеннаго идеала «засахаренной и безпозвоночной демократіи» нашихъ доморощенныхъ демократовъ. Съ ихъ точки зрѣнія американская демократія должна быть признана «деспотической автократіей». Нижеслѣдующіе штрихи — немногіе изъ тысячи такихъ штриховъ — покажутъ, что реальная демократія Америки совершенно не похожа на то, за что ее часто выдаютъ наши демократы.
Начнемъ съ равенства. Сравните только состояніе Форда или Рокфеллера съ среднимъ доходомъ большинства населенія, и вы увидите, что экономическое неравенство въ Америкѣ не меньше, чѣмъ въ любой странѣ. Политически права американскаго президента или министра, или генерала, не меньше правъ короля, монархическаго министра, или монархическаго генерала. Права и полномочія исполнительной власти, начиная съ президента Америки и кончая любымъ чиновниковъ въ отношеніи подчиненныхъ или рабочихъ, во всякомъ случаѣ, не меньше, чѣмъ въ любой не «демократической» странѣ. Если въ ряду областей «администрація» избирается народомъ, во многихъ другихъ областяхъ — она назначается. Президентъ республики, какъ извѣстно, самъ назначаетъ министровъ и они отвѣтственны только передъ нимъ, а не передъ палатами. Но вглядитесь поглубже въ основныя учрежденія Америки, и вы увидите нѣчто поразительное. Беру примѣръ — американскіе университеты и школы. У насъ въ Россіи ректоры, деканы, профессора избирались. Судьба университета зависѣла отъ совѣта университета. Здѣсь профессора, президентъ и деканы не избираются, а назначаются. Основные университетскіе вопросы «деспотически» разрѣшаются президентомъ и регентами университета безъ всякаго совѣта и голосованія профессоровъ или студентовъ. Профессора назначаются и отставляются президентомъ и регентами. Нѣтъ и тѣни того «демократизма», который существовалъ въ царской Россіи. Вышесказанное вѣрно не только по отношенію къ частнымъ, но и государственнымъ университетамъ.
Другой примѣръ изъ той же университетской жизни. У насъ посѣщеніе лекцій студентами было совершенно свободно. Здѣсь оно обязательно. Студентъ, пропустившій безъ уважительныхъ причинъ рядъ лекцій, теряетъ весь курсъ и кромѣ того можетъ быть наказанъ. Какъ это не похоже на «неограниченную свободу», воспѣваемую нашими демократами.
Больше того, равные въ правахъ внѣ ихъ службы, рабочій и капиталистъ, подчиненный чиновникъ и его начальство, студентъ и профессоръ, — въ теченіе служебныхъ обязанностей абсолютно неравны: одинъ является «повелителемъ», другой — «подчиненнымъ». И вы можете быть увѣрены, что эта «повелительность» одной стороны категорична и свободна отъ всякой «мягкотѣлости». Какъ примѣръ, я могу упомянуть, что американскіе студенты, даже тѣ изъ нихъ, которые «оставлены при университетѣ», третируются профессоромъ примѣрно, какъ наши гимназисты учителями гимназіи. И это во всѣхъ областяхъ американской жизни. Она вся построена на разумной, но строгой дисциплинѣ, не имѣющей ничего общаго съ распущенностью фантастической свободы.
Я помню, какъ у насъ въ Россіи потѣшались надъ «потѣшными». О введеніи принудительнаго воинскаго обученія среди студентовъ университета никто не осмѣливался даже и заикнуться. Здѣсь принудительное воинское обученіе существуетъ во всѣхъ государственныхъ университетахъ. Студенты подъ руководствомъ офицеровъ въ теченіе двухъ лѣтъ обязаны пройти курсъ воинской учебы. Со всей ея муштровкой, дисциплиной и т. д. У насъ даже въ среднихъ школахъ посѣщеніе церкви часто было не обязательнымъ. Здѣсь въ большинствѣ частныхъ университетовъ и колледжей оно обязательно, и не только въ праздники, но и каждый день.
Съ точки зрѣнія демократовъ доступъ въ университеты долженъ быть открытъ всѣмъ и вся. Въ Америкѣ, особенно за послѣдніе годы, болѣе и болѣе растетъ движеніе въ пользу недопущенія или исключенія изъ университетовъ массы возможныхъ студентовъ. Частные университеты и колледжи дѣлаютъ строгій отборъ поступающихъ студентовъ и принимаютъ только тѣхъ, кто удовлетворяетъ необходимымъ умственнымъ, моральнымъ, физическимъ и религіознымъ требованіямъ университета. Что касается права поступленія въ государственные университеты — потенціально это право имѣютъ всѣ, кто окончилъ среднюю школу. Фактически, однако, положеніе иное.
Всѣ вновь поступающіе студенты подвергаются физическому и умственному испытанію. Родители тѣхъ изъ нихъ, кто умственно не обѣщаетъ быть особенно успѣшнымъ, получаютъ «совѣтъ» отъ университета не отправлять ихъ дѣтей: юношей и дѣвушекъ, въ высшую школу, потому что (и это сейчасъ экспериментально доказано) по всѣмъ даннымъ, такой студентъ будетъ только бременемъ для университета, зря потратитъ время, зря израсходуетъ деньги и потому для него и для его родителей лучше, если онъ выберетъ себѣ другую дорогу, болѣе соотвѣтствующую его талантамъ или безталанности. Въ основѣ такой «недемократической» политики лежитъ убѣжденіе, что люди по своимъ природнымъ качествамъ не равны, и только одаренные имѣютъ право поступать въ высшую школу. И школа сама начинаетъ разсматриваться не только и не столько, какъ воспитательно-учебное учрежденіе, сколько какъ «селекціонное рѣшето», назначеніемъ коего служитъ «просвѣтить» талантливыхъ лицъ и пропускать ихъ и тормозить безталанныхъ и прирожденно-неодаренныхъ лицъ. Съ точки зрѣнія наивнаго уравнителя такая политика и такое воззрѣніе должны разсматриваться какъ нѣчто кастовое и въ высшей степени «не демократическое». И однако, реальное положеніе дѣла таково, какъ оно описано выше. И для всякаго, кто понимаетъ что-нибудь въ біологіи, психологіи и соціологіи, должна быть ясной разумность такой политики.
Дальше. Съ точки зрѣнія мягкотѣлаго россійскаго демократа смертная казнь преступниковъ или тѣлесное наказаніе ихъ является «варварствомъ». Мы умудрились отмѣнить «смертную казнь» даже въ арміи въ періодъ войны и революціи. Въ Америкѣ этого «варварства» не боятся. 24 штата продолжаютъ имѣть смертную казнь. Нѣкоторые штаты, напримѣръ, Миссури, уничтожили ее въ 1917 г., но потомъ обратно возстановили въ 1919 году. Тѣлесное наказаніе тоже существуетъ. И за послѣдніе годы рядъ штатовъ, которые не имѣли его, ввели опять (битье кнутомъ).
Нужно ли добавлять, что позвоночнымъ столбомъ американской психологіи всегда былъ принципъ: индивидуальной иниціативы. индивидуальной отвѣтственности и риска, индивидуальной выгоды и универсальнаго соревнованія. Эти принципы, въ корнѣ противоположные соціализму, вылились въ равенство, но не въ арифметическое, проповѣдываемое нашими уравнителями, а въ равенство пропорціональное: каждому по его талантамъ, способностямъ и достиженіямъ. Генія и идіота нельзя уравнять. И не надо… Что нужно и что разумно, это распредѣлить права и обязанности пропорціонально генію одного и идіотизму другого. Эдиссонъ или Фордъ составитъ себѣ состояніе неизмѣримо большее, чѣмъ состояніе обычнаго рабочаго. И что же? Это вызываетъ здѣсь скорѣе восхищеніе, потому что этимъ они обязаны своему генію, котораго простой смертный не имѣетъ. Вся американская жизнь построена такъ, что она даетъ каждому «шансъ» сдѣлаться чѣмъ угодно. Она какъ бы говоритъ каждому: отъ тебя самого зависитъ, будешь ли ты президентомъ, или Фордомъ, или Эдиссономъ, или неквалифицированнымъ рабочимъ или бѣднякомъ. Если ты силенъ — пробивайся, докажи, что ты силенъ, преодолѣвай препятствія и будь чѣмъ ты желаешь быть. Если ты этого не можешь и только можешь, что хныкать и жаловаться на всѣхъ и вся, значитъ ты и въ самомъ дѣлѣ ничего не стоишь, значитъ «кишка тонка». Посему будь доволенъ тѣмъ, что имѣешь, вини самого себя и благодари тѣхъ, кто своимъ геніемъ и талантомъ поднимая себя, улучшаютъ и твое существованіе.
Такова внутрення «пружина» всей американской психологіи. Съ этой точки зрѣнія понятно, почему всякій, кто достигаетъ чего-нибудь, вызываетъ вмѣсто зависти восхищеніе и почему громадная масса американцевъ думаетъ, что Фордъ и Эдиссонъ, составивъ себѣ состояніе, въ то же время улучшили положеніе массъ неизмѣримо болѣе, чѣмъ всѣ соціалистическіе «попечители рабочаго класса» и революціонные болтуны, взятые вмѣстѣ.
Этотъ принципъ «пропорціональнаго равенства» и вытекающаго отсюда соревнованія является тѣмъ моторомъ, который порождаетъ неизсякаемую энергію американскаго народа, неустанно толкаетъ каждаго къ напряженію всѣхъ его силъ и способностей и превращаетъ жизнь американца въ большое футбольное состязаніе, въ которомъ каждый, соблюдая правила честной игры, въ то же время старается побить своего противника. Побѣдитель имѣетъ право быть довольнымъ побѣдой, потому что онъ «игралъ честно», и побѣжденный не имѣетъ никакого основанія для ненависти къ побѣдителю, потому что онъ имѣлъ тотъ же «шансъ» и если оказался побитымъ, то потому, что онъ слабъ, а его противникъ силенъ. Это объясняетъ отсутствіе классовой ненависти или классовой психологіи среди американскаго народа. Индивиды и группы этой великой націи «играютъ» жизнь съ увлеченіемъ, азартомъ, но соблюдая правила «честной игры». При такихъ условіяхъ менѣе успѣвающіе не могутъ жаловаться или ненавидѣть болѣе успѣвающихъ.
Отсюда — вышеуказанное «пропорціональное равенство» Америки, въ корнѣ отличное отъ «арифметическаго равенства» нашихъ уравнителей.
Эти штрихи показываютъ, что подлинная демократія весьма отлична отъ той фантастической демократіи, вѣрнѣе, «безпозвоночной мягкотѣлости», которую съ такимъ азартомъ пропагандируютъ многіе изъ нашихъ демократовъ. Пишущій эти строки готовъ всѣми силами пропагандировать основныя черты американской демократіи. Но онъ отказывается войти въ царство демократіи нашихъ доморощенныхъ демократовъ. Оно знаменуетъ царство импотентности, безсилія, фантастики и мертвой фразеологіи. Было бы величайшимъ несчастіемъ для Россіи, если бы въ ней даже временно установилась опять эта псевдо-демократическая мягкотѣлость, захлебывающаяся отъ своей фразеологіи. Впрочемъ, эта опасность, повидимому не грозитъ въ будущемъ.
Питиримъ Сорокинъ.
Возрожденіе, № 820, 31 августа 1927.
Visits: 20