Большевики рѣшили отпраздновать «9 января» (22 января н. ст.) взрывомъ Симонова монастыря. Хорошъ праздникъ, хорошо и празднованіе! Быть можетъ, большевики сводятъ счеты съ Симоновымъ монастыремъ за то, что его колокольню (вторую въ Москвѣ по высотѣ послѣ Ивана Великаго) увидѣла бы прежде всего шедшая съ юга бѣлая армія, если бы подошла къ Москвѣ? Но вѣдь не подошла, не увидѣла…

***

Въ русскихъ газетахъ я не встрѣтилъ ничего по поводу юбилея печальнаго дня 9 января 1905 года. Но вотъ въ «Дэйли Телеграфъ» англичанинъ, служившій въ то время въ посольствѣ въ Петербургѣ, вспоминаетъ это событіе, вспоминаетъ и то впечатлѣніе, которое оно произвело въ Европѣ. Къ вечеру 9 января, пишетъ онъ, въ разныхъ народныхъ кварталахъ Петербурга послышались возгласы: «Долой самодержавіе». Иностранцамъ могло показаться, что движеніе наивнаго лоялизма, начатое съ крестомъ, съ портретомъ царя, съ всеподданнѣйшей петиціей, по винѣ «жестокихъ властей» вдругъ получило иной политическій смыслъ. Иностранцамъ могло это казаться тогда. Такова какъ бы офиціальная историческая версія 9 января. Она обошла въ свое время всю европейскую печать, затѣмъ попала въ книги и укрѣпилась въ нихъ.

Отсюда родился лубочный плакать царской Россіи, который и до сей поры можно видѣть въ кинематографахъ, изображающихъ русское прошлое: добрый, несчастный и темный народъ, злыя силы, отвѣчающія пулями на его вѣрноподданическій порывъ, казаки съ нагайками и шашками наголо, кровь на снѣгу, цѣпи, Сибирь, каторга… Да, самодержавіе сдѣлало поразительную ошибку, оно совершило непоправимую глупость: оно ринулось всей своей косной массой въ ту ловушку, которая была ему разставлена.

***

О 9 января мы можемъ судить теперь болѣе хладнокровно и болѣе безпристрастно.

Пролитіе крови на улицахъ — ужасно, разстрѣлъ рабочихъ и вообще всякихъ людей на площадяхъ столицы — преступленіе. Тутъ спору не можетъ быть. Однако не станемъ все же судить такъ, какъ имѣли полное право судить иностранцы, не обязанные вникать въ сущность дѣла.

Процессія 9 января была дѣйствіемъ революціоннымъ по мысли хитрыхъ изобрѣтателей ея, надѣвшихъ ей только личину лояльности. Немногіе въ толпѣ, шедшей къ Зимнему дворцу, были въ самомъ дѣлѣ обуяны «царелюбивымъ порывомъ». Отдельные простодушные люди такого рода были. Но толпы шли отчасти изъ любопытства, отчасти изъ желанія безпорядка, какъ будто бы гарантированнаго въ то же время отъ непріятностей именно этой личиною лоялизма. Камуфляжъ былъ слишкомъ легко понятенъ всякому, и скрытая мысль тайныхъ вождей гораздо легче могла быть оцѣнена толпой, нежели офиціалъная, будто бы лояльная программа.

Совсѣмъ не трудно было догадаться (а русскій простолюдинъ весьма догадливъ по этой части) — что здѣсь кто-то хочетъ, прикрываясь крестомъ и царскимъ портретомъ, «разыграть» царскую власть, и вотъ очень любопытно всѣмъ было посмотрѣть, что изъ этого выйдетъ.

***

Вышло нѣчто весьма мало ожиданное. Если бы самодержавіе было талантливѣе и умнѣе, оно на попытку его «разыграть» отвѣтило бы тѣмъ, что ловко разыграло бы самихъ изобрѣтателей процессіи, сдѣлавшихъ въ этомъ смыслѣ нѣсколько рискованный шагъ. Боже мой! Какія тутъ эффектныя сцены можно было по этому случаю показать! Какія трогательныя слова можно было бы произнести! Какія заманчивыя обѣщанія можно было бы дать! И все это, разумѣется, «безъ особыхъ послѣдствій», но съ задней мыслью обратить инсценировку 9 января противъ тѣхъ, кто эту инсценировку неосторожно придумалъ…

Самодержавіе русское оказалось неспособнымъ къ этому. Оно было слишкомъ для этого честнымъ и слишкомъ недалекимъ. Вмѣсто того, чтобы увидѣть въ этомъ событіи моментъ политическій, оно узрѣло лишь моментъ полицейскій. Не умѣя на хитрость отвѣтить хитростью, оно отвѣтило на нее грубостью. Оно даже превысило всякія ожиданія своихъ враговъ, ибо поспѣшило устроить столь желанное для нихъ кровопролитіе. Безсмысленной пальбой своей оно въ одинъ день революціонизировало Россію, какъ не могли революціонизировать ее годы пропаганды. Оно не дало себѣ труда подумать о томъ впечатлѣніи, какое эта внутренняя пальба въ странѣ, ведущей войну внѣшнюю, должна была произвести заграницей. Интересы Россіи оно забыло ради интересовъ полицейского порядка. Само собой разумѣется, что власть, проявившая столь малую умѣлость въ борьбѣ съ «врагомъ внутреннимъ», власть, столь легко попавшаяся въ разставленную ей ловушку, была безсильна направлять историческую судьбу Россіи.

Павелъ Муратовъ.
Возрожденіе, №1697, 24 января 1930.

Visits: 21