Едва ли удастся погасить пожаръ, который разгорается въ Испаніи. Безпорядки вспыхнули тамъ по разному поводу, въ разныхъ городахъ, въ разной средѣ — въ студенческой, въ рабочей, въ военной. Не думаю, чтобы монархіи Альфонсо XIII посчастливилось справиться съ этимъ нѣсколько хаотическимъ движеніемъ, — тѣмъ болѣе опаснымъ, чѣмъ болѣе хаотическимъ. Подавить его силой — не въ средствахъ, повидимому, королевской власти, а умиротворить его эта власть не можетъ потому, что оно направлено прежде всего противъ нея самой.
***
Монархическая форма правленія опасна тѣмъ, что монархія притягиваетъ революцію, какъ высокая башня молнію. Я не хочу этимъ сказать, что монархія вызываетъ революцію неизбѣжными при монархіи злоупотребленіями. Думаю, что злоупотребленія нисколько не менѣе неизбѣжны при республикѣ, чѣмъ при монархіи. Но монархія является ужъ слишкомъ удобнымъ, слишкомъ нагляднымъ «козломъ отпущенія» для всякаго революціоннаго движенія! Всякому недовольству, всякому такъ называемому «народному гнѣву» въ этомъ случаѣ ужъ очень соблазнительно легко найти общедоступное объясненіе. «Во всемъ виноватъ король, долой короля, да здравствуетъ республика»… Что можетъ быть, въ самомъ дѣлѣ, проще и, если можно такъ выразиться, портативнѣе такого революціоннаго лозунга! Вопросъ иной, конечно, насколько такой лозунгъ является оправдываемымъ серьезной необходимостью. Сказать «долой короля» — страшно легко, поступить сообразно этому въ минуту всеобщаго броженія — тоже не такъ ужъ трудно. Но вотъ, если бы нашелся человѣкъ, который спросилъ бы революціонера: — «Хорошо, долой короля, а что дальше?» Сегодня — долой короля, а что будетъ завтра? На это едва ли онъ получилъ бы вразумительный отвѣтъ. И былъ бы не въ правѣ такого отвѣта ждать. Ибо у революцій есть свой освященный исторіей обычай: не думать не только о завтрашнемъ днѣ, но даже о вечерѣ сегодняшняго дня.
***
Объ этомъ завтрашнемъ днѣ Испаніи или объ этомъ вечерѣ ея сегодняшняго дня я лично не думаю особенно пессимистически. Говорятъ, въ теперешнемъ движеніи принимаютъ большое участіе коммунисты. Это, конечно, вполнѣ вѣроятно. Но вѣроятно и то, что роль коммунистовъ нѣсколько умышленно преувеличивается съ педагогическими цѣлями правительственными сообщеніями. Въ нынѣшней стадіи революціонное движеніе въ Испаніи имѣетъ характеръ нѣсколько неопредѣленно республиканскій. Вотъ если оно въ этой стадіи побѣдитъ, то тутъ начнется работа большевиковъ въ хорошо намъ извѣстномъ направленіи, ведущемъ къ «углубленію революціи»…
Не думаю, однако, что коммунизмъ можетъ тамъ расчитывать на успѣхъ. Латинскимъ народамъ свойственно чувство мѣры нѣсколько большее, нежели народамъ Востока Европы. Испанія кромѣ того страна сельская, крестьянская, страна въ значительной части своей (хотя бы только въ женской части) католическая, страна не испытавшая глубокихъ потрясеній войны. Политическія бури затрагиваютъ поверхность ея жизни, но соціальная толща ея пребываетъ въ состояніи той инерціи, которая обезпечиваетъ ей не лишенный своеобразной мудрости покой.
Павелъ Муратовъ.
Возрожденіе, № 2024, 17 декабря 1930.
Visits: 20