Ѵ.

О бѣломъ движеніи на Востокѣ Россіи разсказываетъ недавно вышедшая книга ген. П. П. Петрова. Она написана неискусно, пожалуй даже неумѣло, до такой степени, что ее довольно трудно читать. Но она написана лицомъ, продѣлавшимъ гражданскую войну на Востокѣ Россіи съ самаго начала и до самаго конца: съ 8 іюня 1918 года въ Самарѣ до 21 октября 1922 года во Владивостокѣ. Написана она, кромѣ того, человѣкомъ дѣлавшимъ войну, а не политику, дравшимся на фронтѣ и устраивавшимъ тылъ армій, не свергавшимъ разнообразныя «правительства», распоряжавшимся той арміей, въ рядахъ которой онъ воевалъ, но старавшимся исполнять прямое дѣло этой арміи какъ можно лучше, критику отложивъ до нынѣшняго досуга… И отъ того быть можетъ критика событій въ книгѣ ген. Петрова полезна и убѣдительна. Она въ высокой степени безпристрастна. Доказательствомъ этого служитъ то, что нисколько не плѣняемый «идеей» учредительнаго собранія, какъ она сложилась въ 1917 — 1918 году, ген. Петровъ отдаетъ должное тому первому эпизоду гражданской войны на Востокѣ Россіи, который связанъ съ «учредиловцами». Самарскіе дни являются для него при всѣхъ ихъ недостаткахъ, — «самыми отрадными воспоминаніями в теченіе послѣдующихъ лѣтъ борьбы». «Это было время юности движенія» — пишетъ онъ — «со всѣми радостями, надеждами, огорченіями, время, когда мы вовсе не вникали въ политику, а работали какъ умѣли лишь бы достигнуть успѣха на фронтѣ». Ген. Петровъ нисколько не закрываетъ глазъ на многія погрѣшности самарскаго комитета и уфимской директоріи. Но эти погрѣшности, эти грѣхи, главнымъ образомъ организаціонные, были, судя по его воспоминаніямъ, удѣломъ и всѣхъ другихъ образовавшихся на Востокѣ Россіи правительствъ. Среди членовъ учредительнаго собранія ген. Петровъ особо отмѣчаетъ Фортунатова, сразу ушедшаго на фронтъ и продолжавшаго драться въ рядахъ бѣлыхъ, когда самарскій комитетъ уже пересталъ существовать. Напоминаетъ также ген. Петровъ и то обстоятельство, что партійный соціалистическій «батальонъ учредительнаго собранія» честно и стойко сражался на фронтѣ: былъ моментъ, когда этотъ батальонъ одинъ прикрывалъ направленіе Уфа-Самара…

Безспорной заслугой оказавшейся въ Самарѣ группы членовъ учредительнаго собранія, равно какъ и безспорной заслугой оказавшейся тамъ въ это время группы офицеровъ, является рѣшимостъ и тѣхъ и другихъ взять иниціативу возстанія въ обстановкѣ сложившейся при выступленіи чеховъ. Этой заслуги отрицать нельзя. Вооруженная борьба противъ большевиковъ была предпринята «комитетомъ учредительнаго собранія» въ силу преемственной его связи съ временнымъ правительствомъ. То была вполнѣ здоровая мысль, и офицеры, признавшіе власть комитета, именно въ силу этого его преемственнаго сопротивленія большевикамъ, пошли на борьбу, выполняя долгъ «преемственно возобновившейся» государственной службы. Вооруженная борьба съ большевиками стала первымъ, такъ сказать, признакомъ власти. Нѣтъ ничего удивительнаго, что въ обстановкѣ гражданской войны она сдѣлалась очень скоро какъ бы источникомъ власти. Смѣны правительствъ на Востокѣ Россіи могли быть вполнѣ оправдываемы только съ одной точки зрѣнія — съ точки зрѣнія наиболѣе цѣлесообразнаго возглавленія противостоящихъ большевикамъ вооруженныхъ силъ. Всѣмъ хорошо извѣстно, что это значеніе власти не было понято и не было признано политическими дѣятелями жившими въ представленіяхъ 1917 года. Соціалисты-революціонеры, въ частности, повели разрушительную открытую и тайную борьбу противъ правительства адмирала Колчака. Справедливость требуетъ однако сказать, что это правительство не оказалось въ состояніи отвѣтить на агитацію большевиковъ и соціалистовъ-революціонеровъ тѣми разумными и успѣшными дѣйствіями на фронтѣ и въ тылу, которыя одни могли бы дать ему санкцію военной цѣлесообразности. Образовавшееся въ декабрѣ, оно всего черезъ пять мѣсяцевъ, въ серединѣ мая 1919 г., испытало по собственной винѣ рѣшительную военную неудачу, отъ которой никогда болѣе не могло оправиться.

Въ гражданской войнѣ на Востокѣ Россіи, гдѣ на верхахъ бѣлаго движенія было гораздо больше кипѣнія разнообразныхъ политическихъ страстей, нежели то имѣло мѣсто на югѣ Россіи, все-таки дѣло рѣшалось нисколько не въ меньшей отъ того степени веденіемъ военныхъ операцій. Эфемерная власть самарскаго комитета все-таки существовала вѣдь нѣсколько мѣсяцевъ исключительно благодаря успѣхамъ на фронтѣ талантливаго и энергичнаго полковника Каппеля. Власть адм. Колчака стала разсыпаться немедленно послѣ майскаго пораженія. Дальнѣйшее ея существованіе было вь сущности длительнымъ ея эпилогомъ.

Въ книгѣ ген. Петрова съ особеннымъ вниманіемъ должны быть прочитаны тѣ страницы, которыя разсказываютъ о подготовкѣ и выполненіи весенней операціи 1919 года. Отъ исхода ея зависѣла судьба бѣлаго движенія на Востокѣ Россіи. «Въ общій планъ весеннихъ операцій, — пишеть ген. Петровъ, бывшій въ то время начальникомъ штаба ѴI корпуса, — мы въ корпусѣ посвящены не были, и мнѣ до сихъ поръ неясно, чего именно хотѣла ставка, какую общую идею она стремилась осуществить. По ходу событій можно предположить, что ставка хотѣла бить красныхъ, но опредѣленной оперативной идеи сама не имѣла и предоставляла отдѣльнымъ арміямъ двигаться впередъ по своему усмотрѣнію»… Такова роль ставки въ веденіи операцій, а вотъ какъ оцѣниваетъ ген. Петровъ ихъ подготовку. — «Дальнѣйшее показало, что Омскъ къ весеннему нашему выступленію, какъ центръ военнаго управленія, почти ничего не сдѣлалъ»…

Наступленіе такимъ образомъ свелось къ порыву впередъ съ необезпеченнымъ тыломъ и надеждою очевидно на «мѣстныя средства». Въ началѣ марта Сибирская, Уфимская и Южная арміи двинулись впередъ въ нѣсколько расходящихся направленіяхъ, каждая передъ собой. Онѣ повсюду опрокинули красныхъ, хотя не безъ труда, къ серединѣ апрѣля приблизившись къ Волгѣ, создавая угрозу Самарѣ и Казани. Въ этотъ какъ разъ моментъ наступило половодье, пріостановившее движеніе впередъ, разстроившее въ конецъ организацію снабженія и пополненія, и давшее краснымъ столь необходимую и даже спасительную для нихъ передышку. Весенніе разливы, кромѣ того, нарушили связь бѣлыхъ армій по фронту. Разбросанныя на огромномъ пространствѣ части оказались изолированными. Это сильно облегчило для большевиковъ задачу выбрать мѣсто для контръ-удара, который передалъ бы иниціативу операцій въ ихъ руки. Они это и сдѣлали въ началѣ мая, ударивъ въ слабый флангъ Уфимской арміи изъ района Кинели и Бузулука.

Весеннее половодье не принадлежало къ числу событій, которыя не могутъ быть предвидѣны. Начиная операцію въ первые дни марта, бѣлое командованіе не имѣло достаточныхъ основаній думать, что арміи выйдутъ къ рубежу Волги до наступленія разливовъ, ибо сопротивленіе красныхъ за Уфой было довольно упорнымъ. Уфа была взята 18 марта, но, какъ пишетъ ген. Петровъ, общій отходъ красныхъ начался лишь 30 марта. Это заставляло двигать арміи впередъ въ первой половинѣ апрѣля, зная навѣрное, что черезъ двѣ-три недѣли онѣ застрянутъ гдѣ-то въ бездорожныхъ степяхъ, отрѣзанныя водой отъ тыла, лишенныя сапогъ, продовольствія, огневыхъ припасовъ и пополненія.

Тутъ мы встрѣчаемся очевидно все съ той же психологіей, которая, какъ я писалъ недавно, заставляла стремиться впередъ и южныя бѣлыя арміи. Успѣшное начало года на Востокѣ, какъ и на Югѣ, создаетъ представленіе, что съ большевиками можетъ быть покончено въ теченіе одного лѣта… Исходя изъ этого представленія восточныя арміи спѣшатъ къ Волгѣ, надѣясь на порывъ впередъ и забывая старое правило, что «порывъ не терпитъ перерыва», въ то время какъ этимъ неизбѣжнымъ перерывомъ являлось предстоявшее весеннее половодье!

Можно легко представить себѣ, насколько положеніе бѣлыхъ армій на востокѣ было бы выигрышнымъ, если бы вмѣсто движенія впередъ послѣ занятія Уфы, онѣ пріостановились бы и употребили бы два мѣсяца на столь необходимую организацію фронта и тыла. Начавъ наступленіе къ Самарѣ и южнѣе этого города въ серединѣ мая, послѣ половодья, восточная армія согласовала бы свое наступленіе съ движеніемъ ген. Врангеля на Царицынъ и далѣе къ сѣверу. Вполнѣ возможно, что при такихъ согласованныхъ дѣйствіяхъ Саратовъ былъ бы взятъ въ іюнѣ, и лѣтомъ 1919 года бѣлый фронтъ протянулся бы по Волгѣ отъ Саратова до Казани.

ѴI.

Существуетъ мнѣніе, что весеннія неудачи восточнаго фронта объясняются недостаточной стойкостью частей, главнымъ образомъ частей сформированныхъ по мобилизаціи. Случаи перехода къ краснымъ были въ самомъ дѣлѣ многочисленными. Въ наиболѣе критическій моментъ боевъ перешелъ къ краснымъ цѣлый полкъ симбирской бригады, захвативъ съ собой офицеровъ. Подобнымъ же образомъ поступилъ пресловутый «Курень Шевченко»…

Здѣсь надо замѣтить, однако, слѣдующее. Оба только что приведенныхъ случая имѣли мѣсто тогда, когда психологическій переломъ положенія въ пользу красныхъ уже совершился. Разстроенныя походомъ въ половодье бѣлыя части уже съ трудомъ оказывали сопротивленіе краснымъ. При послѣдовавшемъ за неудачей отступленіи вновь сформированныя части начали очень быстро таять.

Недостаточная стойкость частей, неохота отдѣльныхъ «бойцовъ» драться были присущи и красной арміи почти въ той же степени, что и бѣлой. Многочисленные случаи перехода красныхъ къ бѣлымъ бывали зимой, предшествовавшей веснѣ 1919 года. Мобилизуемое красными и бѣлыми «нейтральное», въ массѣ своей, населеніе представляло и для тѣхъ и для другихъ трудный матеріалъ, проще сказать, плохой матеріалъ. Однако то былъ все-таки далеко не безнадежный матеріалъ. Война сама по себѣ вырабатывала солдатъ. Среди разсыпавшихся при первой неудачѣ формированій какимъ-то образомъ отстаивались надежныя и крѣпкія части. Большевики узнали это на опытѣ. Лѣтомъ 1918 года выступали они хаотически, отрядами перемѣннаго состава и перемѣннаго настроенія. Спустя годъ подъ Кинелью и Бузулукомъ уже могли они оперировать нѣсколькими вполнѣ регулярными дивизіями. Эти дивизіи выказали и дальнѣйшее улучшеніе въ сентябрѣ на рѣкѣ Тоболъ. Ген. Петровъ вспоминаетъ, напримѣръ, «крѣпкую тридцатую совѣтскую дивизію, упорно оборонявшуюся и довольно хорошо маневрировавшую».

Съ другой стороны книга ген. Петрова даетъ мѣстами поразительныя свидѣтельства спаявшихся и сплотившихся въ тяжелыхъ бояхъ, въ ужасныхъ лишеніяхъ бѣлыхъ войсковыхъ частей. Развѣ не служитъ доказательствомъ этого весь сказочный зимній походъ черезъ тайгу, отъ Ново-Николаевска до Красноярска и далѣе до Иркутска! Скажутъ, быть можетъ, что это было «бѣгство». Но въ этомъ «бѣгствѣ» таявшіе отъ болѣзней и истощенія бѣлыя части все еще могли драться. «Торопимъ развертываніе частей, вдоль желѣзной дороги и вправо уфимскіе стрѣлки и Ижевцы, лѣвѣе уфимская кавалерійская. Завязывается перестрѣлка. Наши начинаютъ продвигаться по снѣгу»… Такъ, по воспоминаніямъ ген. Петрова, было подъ Красноярскомъ 5 января. Такъ же было у Канска, у Верхне-Удинска, у станціи Зима, и такъ, наконецъ, было бы у Иркутска, если бы красные рѣшились здѣсь преградить дорогу «бѣгущимъ»…

По подсчету ген. Петрова въ Забайкальѣ лѣтомъ 1920 года армія со всѣми тыловыми учрежденіями насчитывала все же еще 45.000 человѣкъ. Въ полевыхъ частяхъ было до 20.000 человѣкъ. И вотъ, наконецъ, послѣдній этапъ борьбы — Приморье 1921 — 1922 года, куда по свидѣтельству ген. Петрова прибыло, считая съ семьями, до 20.000 человѣкъ…

Кто были эти пришедшіе сперва въ Забайкалье, а потомъ въ Приморье военные люди? Въ значительной части уфимцы, казанцы, ижевцы, воткинцы — люди начавшіе борьбу лѣтомъ 1918 года, и тогда можетъ быть безъ особой охоты, безъ всякой увѣренности, что будутъ они воевать болѣе чѣмъ нѣсколько недѣль. Изъ этихъ людей первыми успѣхами были выработаны познавшіе затѣмъ всѣ виды испытаній солдаты бѣлой арміи.

Гражданская война на востокѣ Россіи подтвердила еще разъ, что войско гражданской войны вырабатывается въ процессѣ этой войны. И она подтвердила еще разъ, что эту войну выигрываетъ тотъ, кто ведетъ ее по общимъ законамъ войны и военнаго дѣла. Въ войнѣ за нераздѣльность Соед. Штатовъ 1861 — 65 гг. Сѣверъ одержалъ побѣду надъ Югомъ только тогда, когда выработалъ цѣной тяжелыхъ усилій своего солдата, своего офицера и своего полководца, которыхъ могъ онъ противопоставить болѣе счастливому въ этомъ отношеніи Югу. Большевики больше всего обязаны Троцкому переходомъ отъ импровизаціи красной гвардіи къ организаціи красной арміи. Троцкій въ своихъ воспоминаніяхъ признается, что личное участіе его въ операціяхъ 1918 года подъ Казанью доказало ему наглядно необходимость этого перехода. Однажды вступивъ на указанный путь, большевики стали искать рѣшенія войны чисто военными средствами. На востокѣ они добились этого рѣшенія чисто оперативнымъ путемъ — весеннимъ маневромъ 1919 года, для коего такъ неосторожно были создана бѣлымъ командованіемъ благопріятная обстановка.

Разложеніе тыла, партизанщину — все это применили большевики съ успѣхомъ, когда арміи адм. Колчака были уже въ полномъ отступленіи. Ген. Петровъ, свидѣтель и участникъ этихъ событій, справедливо конечно отмѣчаетъ то обстоятельство, что въ условіяхъ гражданской войны можно легко переоцѣнить значеніе успѣха и легко недооцѣнить значеніе неуспѣха. Отсюда какъ будто бы вытекаетъ, что именно въ этихъ условіяхъ слѣдуетъ рисковать быть можетъ менѣе, чѣмъ во всякихъ другихъ! Наступленіе по его опыту удается въ гражданской войнѣ гораздо легче, чѣмъ оборона. Неудавшееся наступленіе превращается въ неудержимый отходъ. — Тѣмъ обиднѣе думать, что весеннее наступленіе 1919 года было остановлено прервавшей его природой. Успѣхъ противника былъ достигнутъ очень удачно выбраннымъ, благодаря этой пріостановкѣ, мѣстѣ и времени своего наступленія.

Обдумывая все это еще разъ, приходишь къ выводу, что и на восточномъ фронтѣ гражданской войны была бы единственно реальной и правильной ея концепція, какъ войны длительной, вырабатывающей въ процессѣ борьбы «орудіе успѣха», т. е. организованную армію, организованный тылъ — войны наступательной, однако, преслѣдующей свою конечную цѣль отъ одного строго-очерченнаго этапа къ другому. Въ прошлый разъ я старался показать, что такова именно была концепція гражданской войны въ представленіи дѣйствовавшаго на югѣ Россіи ген. Врангеля.

П. Муратовъ.
Возрожденіе, №1973, 27 октября 1930.

Views: 24