«Полковники» презираютъ большевиковъ. — Угасаніе украинской мечты. — Г. Сухенекъ и гр. Потоцкій. — О соборѣ. — Прелатъ Около-Кулакъ. — Двѣ мысли.
Пріятно наблюдать съ какимъ презрѣніемъ говорятъ въ Польшѣ самые отвѣтственные политики о большевикахъ. Возмущаются поведеніемъ, самой личностью варшавскаго полпреда Антонова-Авсеенко. Въ отличіе отъ правыхъ «эндековъ», «полковники» личныхъ сношеній съ чекистами изъ полпредства не поддерживаютъ. Общеніе съ большевиками для нихъ непріятная необходимость.
— Этой сволочи, — говорилъ мнѣ про полпреда одинъ изъ наиболѣе вліятельныхъ «полковниковъ», — мнѣ противно подавать руку, но что же подѣлать, вѣдь не мы виновны, что эти люди хозяйничаютъ въ вашей странѣ.
— Хорошо, — возразилъ я, — подавать руку это одно. Но высылки эмигрантовъ, т. е. поддержка большевиковъ — это уже другое.
— Необходимость момента… Я уже сказалъ, не мы виноваты…
Въ одномъ въ высшей степени офиціальномъ польскомъ учрежденіи, куда по дѣламъ должны заходить люди изъ полпредства — я видѣлъ двѣ большія, явно напоказъ выставленныя схемы: развѣтвленіе компартіи и списокъ виднѣйшихъ большевиковъ, съ указаніемъ, какую должность каждый изъ нихъ занимаетъ одновременно въ совнаркомѣ и коминтернѣ…
— Украинская мечта отживаетъ. По-настоящему вопросъ о національныхъ меньшинствахъ лишь теперь начинаетъ кристаллизоваться, — говорятъ мнѣ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ.
И дѣйствительно, нелѣпымъ кажется сотрудничество «полковниковъ», людей прежде всего государственныхъ, носителей идеи государства хорошо устроеннаго и капиталистическаго — съ разными батьками и «сельробами», анархичными въ своей сущности и ненавидящими превыше всего польскую государственность. Но вотъ боятся они русскихъ государственныхъ элементовъ, боятся похода на Варшаву, новаго раздѣла…
Но нѣкоторый переломъ уже чувствуется. О хорошемъ отношеніи Польши къ будущей Россіи говорили мнѣ всѣ рѣшительно пилсудчики, которыхъ мнѣ приходилось встрѣчать, и чтобы они ни думали въ душѣ, ихъ рѣчи сами по себѣ уже показательны. Тоже говорили мнѣ и большинство оппозиціонеровъ. У соціалистовъ, однако, я наблюдалъ нѣкоторое раздвоеніе. Соціалисты изъ русской Польши желаютъ конца большевизма, хотя и продолжаютъ мечтать о вольной Украинѣ. На Бѣлоруссію готовы поставить крестъ, — слишкомъ «несознательны» бѣлоруссы. Соціалисты же изъ германской и австрійской Польши по-прежнему считаютъ большевицкій строй въ Россіи наиболѣе выгоднымъ для Польши.
Но Богъ съ ними, съ соціалистами, — не они и не «эндеки» стоятъ на верхахъ правленія.
А «полковники», какъ будто начинаютъ уже понимать, что украинскихъ сепаратистовъ развели они себѣ на бѣду.
— Надеждъ на Украину уже болѣе нѣтъ въ правительствѣ, — говорилъ мнѣ одинъ изъ нихъ. — Петлюровцы такъ и умрутъ въ эмиграціи. Но все же правой ли, лѣвой рукой «полковники» поддерживаютъ на кресахъ украинцевъ, лишь бы искоренить русскій духъ. Кажется, правильно разсудилъ мой русскій знакомый, поляки сами еще не рѣшили, что имъ выгоднѣе.
Русскими дѣлами вѣдаютъ въ Польшѣ въ сущности три человѣка. Въ министерствѣ иностр. дѣлъ — г. Голувко, начальникъ восточнаго отдѣла; въ министерствѣ внутр. дѣлъ — г. Сухонекъ-Сухецкій, начальникъ отдѣла меньшинствъ; въ министерствѣ народнаго просвѣщенія и вѣроисповѣданій — гр. Фр. Потоцкій, директоръ департамента вѣроисповѣданій.
Г. Голувко я, къ сожалѣнію, не могъ повидать — онъ уѣзжалъ въ отпускъ. Съ г. Сухенекомъ (членомъ П.О.В. въ сибирскихъ частяхъ, весьма вліятельнымъ «полковникомъ», хотя и близкимъ къ кругамъ Бартеля и потому сравнительно болѣе либеральнымъ) и гр. Потоцкимъ мнѣ пришлось долго бесѣдовать, кое-что изъ того, что они мнѣ сказали, можно передать въ печати.
— Естественно, — сказалъ г. Сухенекъ, — мы признаемъ русское меньшинство. Какъ можно говорить о его непризнаніи, разъ избранъ русскій посолъ въ сеймѣ, докторъ Король! Я увѣренъ, что при будущей переписи окажется еще больше русскихъ. Прежде многіе думали, что невыгодно называть себя русскимъ…
Запомнимъ эти слова.
Бесѣда съ умнѣйшимъ и образованнѣйшимъ гр. Потоцкимъ оставила во мнѣ исключительно пріятное воспоминаніе.
«Панъ директоръ» Потоцкій — такъ зовутъ его на службѣ потому, что титулы въ Польшѣ отмѣнены — и внѣшностью своей и всѣмъ блескомъ своей жизни — великолѣпный образчикъ польскаго вельможи. Онъ ревностный католикъ и одновременно ревностный исполнитель воли маршала, но онъ много жилъ въ Россіи и потому терпимо относится къ русскимъ. Съ нимъ связываютъ меня особыя узы — мы оба лицеисты. Вѣковая лицейская традиція не угасла и въ лицеистахъ, навсегда переставшихъ быть подданными Россіи.
Мы говоримъ о предсоборномъ совѣщаніи, о готовящемся соборѣ православной церкви. Гр. Потоцкій возлагаетъ большія надежды на соборъ, который долженъ дать статутъ православію.
— Но прежде всего, — говоритъ онъ, — нужно понять, что не можетъ быть рѣчи въ Польшѣ о русской православной церкви, а лишь о церкви православной.
Однако гр. Потоцкій, очевидно, также противникъ ея слишкомъ рьяной украинизаціи.
— Я считаю, — сказалъ мнѣ директоръ департамента вѣроисповѣданій, — что украинская лигургія — нелѣпость. У насъ латинская литургія, а у васъ должна быть церковно-славянская.
Запомнимъ и эти слова.
Какъ относятся къ собору поляки?
«Эндеки», крайніе клерикалы, мечтаютъ о католизаціи русскаго населенія, объ уніи въ худшемъ случаѣ, ихъ завѣтная цѣль — ликвидація православія на кресахъ.
Пилсудчики же поняли, что всякое наступленіе католицизма на православіе используется, съ одной стороны, большевиками, а съ другой — разжигаетъ на кресахъ и безъ того острыя антипольскія настроенія.
Иски католической куріи объ отобраніи отъ православныхъ болѣе 700 нѣкогда латинскихъ или уніатскихъ церквей порицаются единогласно «полковниками». Одинъ изъ нихъ заявилъ католическому архіепископу:
— Что вы сдѣлали? Вашими исками вы только укрѣпили, сплотили православіе.
Гр. Потоцкій и г. Сухенекъ оба говорили мнѣ, что иски должны быть разрѣшены по обоюдному сговору.
— Было бы нелѣпо, — сказалъ г. Сухенекъ, — отбирать, напримѣръ, отъ православныхъ Пинскій соборъ.
Но вѣдь весь вопросъ, какъ понимать такой сговоръ.
Пилсудчики желаютъ созывомъ собора упорядочить православную церковь, установить ея отношеніе къ государству, замѣнить временныя правила статутомъ, торжественнымъ актомъ, утвердить автокефалію, и это имъ нужно въ своихъ же интересахъ.
Украинцы хотятъ украинизаціи церкви, замѣны русскихъ іерарховъ украинскими, не безъ основанія расчитывая на помощь «полковниковъ».
А русская общественность? Она ждетъ, чтобы соборъ поставилъ церковь на подлинно высокое мѣсто, чтобы не было на нее ни съ чьей стороны покушеній. Противъ автокефаліи никто изъ русскихъ уже не возражаетъ. О незаконности автокефаліи говорить сейчасъ «неактуально».
Среди тѣхъ элементовъ, воображавшихъ вначалѣ, что майскій переворотъ принесетъ разрѣшеніе всѣхъ вопросовъ и немедленное благосостояніе, а когда оказалось, что это не такъ просто, — разочаровавшихся въ диктатурѣ и ставшихъ ея врагами, католичество пріобрѣтаетъ все больше вліянія. По существу «эндековское», оно готово итти на компромиссы и съ «Центролѣвомъ».
Католичество неблагопріятно «полковникамъ» по причинамъ большимъ и малымъ. И потому, что маршалъ развелся съ женой, и потому, что министръ народнаго просвѣщенія и исповѣданій Червинскій лютеранинъ, и потому, что пилсудчики недостаточно рьяно преслѣдуютъ православіе и, наконецъ, потому, что католицизмъ они не возводятъ въ основу польскаго государства.
Рѣдки польскіе прелаты, терпимые къ православію. Среди нихъ всегдашній другъ русскихъ, прелатъ Около-Кулакъ, викарій архіепископа Роопа, дѣятельный, неутомимый председатель польской антибольшевицкой лиги.
Прелатъ Около-Кулакъ говоритъ мнѣ, что изъ попытокъ массоваго обращенія въ унію православныхъ ничего не выйдетъ.
— Были случаи перехода цѣлыхъ приходовъ въ унію, но затѣмъ эти приходы переходили обратно въ православіе. Цѣлесообразно лишь отдѣльныхъ сознательныхъ русскихъ стараться обратить въ католичество…
Вижу бывшаго члена сейма и б. предсѣдателя русскаго народнаго объединенія H. С. Серебряникова.
Сразу понимаю, какъ унижено русское меньшинство, какъ трудно ему сохранить свое лицо въ Польшѣ.
— Прежде всего, — говорить мнѣ Н. С. Серебряниковъ, — мы лойяльны къ польскому государству, а слѣдовательно, лойяльны и ко всѣмъ договорамъ этого государства, значитъ, и къ признанно имъ СССР, какъ бы мы лично большевизмъ ни ненавидѣли.
Зачѣмъ г. Серебряникову понадобилось подчеркнуть мнѣ этотъ моментъ — не понимаю.
Глава русской церкви въ Польшѣ, митрополитъ Діонисій, отказывается меня принять — слишкомъ занятъ.
Напрасно прошу я ему передать, что мнѣ необходимо передъ отъѣздомъ на кресы переговорить съ тѣмъ, въ чьихъ рукахъ тамъ все православіе, что мнѣ не достаточно освѣщенія, даваемаго поляками.
Мнѣ сообщаютъ, будто его блаженство (этотъ титулъ данъ митрополиту Константинопольскимъ патріархомъ) опасается, что г. Сухенекъ и гр. Потоцкій будутъ недовольны, если онъ приметъ корреспондента «Возрожденія».
Но вѣдь они-то сами со мной, представителемъ «Возрожденія», охотно и о многомъ бесѣдовали.
Уѣзжаю на кресы. Двѣ мысли:
Неужели удалось украинизировать русское населеніе? Какіе широкіе горизонты могутъ открыться передъ православіемъ тамъ, на Волыни, въ Полѣсьѣ, въ Бѣлоруссіи, какъ расцвѣсти оно должно среди этого многомилліоннаго русскаго населенія, на которое не можетъ наложить свою руку большевицкая власть.
Л. Любимовъ.
Возрожденіе, №1892, 7 августа 1930.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
Views: 21