ГДЫНЯ — ЧТО ЭТО ЗА ЗЕМЛЯ? — ГОГЕНЦОЛЛЕРНСКАЯ ПОЗНАНЬ. — НѢМЕЦКІЙ КУПЕЦЪ БЛАГОДУШНО НАСТРОЕННЫЙ КЪ ПОЛЬШЪ. — ПОСЛЕДНЯЯ БЕСЪДА НА ПОЛЬСКОЙ ТЕРРИТОРІИ.
Мой путь обратно лежалъ снова черезъ Варшаву. Въ этотъ пріѣздъ я видѣлъ уже почти однихъ эмигрантовъ: дѣлился съ ними впечатлѣніями, слушалъ горестные разсказы о жизни ихъ въ Польшѣ — подъ вѣчнымъ страхомъ обыска, ареста, высылки… Вотъ для того, чтобы не причинять осложненій тѣмъ, съ кѣмъ я встрѣчался въ Варшавѣ, я не касаюсь въ этихъ очеркахъ эмиграціи. Къ тому же вѣдь она, какъ явленіе, независима отъ общаго положенія въ Полынѣ.
Поѣхалъ посмотрѣть Гдыню. Действительно, есть чему удивляться. Великолѣпный портъ, торговый и военный, огромныя полукубистическія строенія, гостиницы, банки, конторы, пляжъ… Кипѣла бы здѣсь жизнь еще больше, не будь кризиса. Много воли, много вѣры въ будущее потребовалось, чтобы создать все это, — а еще восемь лѣтъ назадъ было лишь жалкое рыбачье мѣстечко.
Но гдѣ же это?.. — Этотъ польскій портъ, эти торговыя суда, эти миноносцы подъ бѣло-амарантовымъ флагомъ, эти постройки, краны, рычаги, гордыя польскія надежды? Рядомъ — Данцигъ, кругомъ Гдыни, въ дерешіяхъ — неслышно другой рѣчи, кромѣ нѣмецкой. И такъ все тамъ благоустроено, чисто, упорядочено, что ни для кого, думается, не можетъ быть
сомнѣній — чья это земля.
Коридоръ — все еще кажущееся невѣроятнымъ созданіе, — померанскіе крестьяне, ненавидящіе поляковъ… И это надежды Польши!
Пасмурно. Холодно должно быть въ водѣ. Но польскій матросъ стыдитъ меня:
— Что вы! Нельзя такъ. Или — поѣдете обратно, не окунувшись въ польское море!
Хорошій матросъ и такъ увѣренно, такъ чистосердечно онъ это говоритъ.
Вижу Познань — замѣчательный городъ, гогенцоллернскій — такой тяжелый, аляповатый и чистый. Такъ подходятъ къ этим асфальтовымъ улицамъ и площадямъ ихъ прежнія названія: «Бисмарштрассе», «Каноненпляцъ». И какъ-то неловко дѣлается при мысли, что вотъ и мы владѣли польскими городами, — а въ какомъ видѣ мы ихъ оставили и въ какомъ — нѣмцы?
Разговариваю съ познанцами — вотъ ужъ кто сплошь оппозиціонеры, — да и впрямь, какъ имъ, привыкшимъ къ прусской администраціи, быть подъ пятой «какихъ-то сельскихъ учителей да врачей безъ практики», только потому, что тѣ — бывшіе «пэовяки». Сколь отличны все-таки между собой поляки изъ Германіи, Австріи и Россіи — и какъ трудно осуществить ихъ объединеніе.
Въ старинной познанской ратушѣ, вѣщающей о польской Познали, — невиданное явленіе: нѣтъ портрета Пилсудскаго, а виситъ огромый портретъ всѢми позабытаго, никому уже казалось ненужнаго Пилсудскимъ свергнутаго президента Войцеховскаго.
Вотъ прогремѣла на весь міръ рѣчь Тревирануса. Тучи надвигаются на Польшу съ запада. Вспоминается мой послѣдній разговоръ на польской территории, въ вагонѣ, съ нѣмцемъ-купцомъ, благодушно въ общемъ къ Польшѣ настроеннымъ.
— Польша имѣетъ естественно право на существованіе, — сказалъ мнѣ этотъ нѣмецкій купецъ. — Ни вы, русскіе, ни мы, нѣмцы, не станемъ на нее посягать — зачѣмъ намъ, дѣйстительно, владѣть народомъ, который всегда будетъ противъ насъ — лишь новыя затрудненія создадимъ мы себѣ? Польша должна существовать. Съ внутренними дѣлами справится — это все лишь отъ непривычки жить самостоятельно. Но вотъ губитъ ее безумная, романтическая, столько разъ ее уже губившая гордыня, манія величія, — поэтому и озлобила Польша почти всѣхъ своихъ сосѣдей. Въ прошломъ Германія и Россія во многомъ виновны передъ Польшей; но поляки, называвшіе нашу политику нечеловѣчной, теперь дѣлаютъ все, чтобы возстановить противъ себя нѣмецкое и русское меньшинства.
Не владѣть же Польшѣ нашими территоріями! Вспомните басню о лягушкѣ, которая захотѣла походить на вола.
Я ѣхалъ въ Польшу съ лучшими намѣреніями, потому что всегда питалъ симпатіи къ полякамъ и потому, что Полыпа сейчасъ является охранителемъ порядка на востокѣ Европы. Но мнѣ кажется, что всякій русскій, попавшій на кресы, долженъ тамъ испытать будящія прежнюю вражду чувства обиды и негодованія.
Л. Любимовъ.
P. S. — Въ Польшѣ послѣ моего отъѣзда произошли большія события. Въ первыхъ очеркахъ я говорилъ о «полковничьей» диктатурѣ. Я писалъ, что переворотъ произойдетъ въ томъ случаѣ, если у «полковниковъ» хватитъ духа въ нужную минуту. Событія показали, что у нихъ хватило духа пойти на первый шагъ къ оформленію существующаго положенія вещей — распустить сеймъ. Пилсудскій пожелалъ наконецъ офиціально стать во главѣ правительства. Хватитъ ли у «полковниковъ» «духа» на строительство, на созданіе новой крѣпкой базы государства. И окажутся ли неправы оппозиціонеры, говорившіе мнѣ, что власть ихъ — по сущности своей, должна быть оккультной? [1] — Объ этомъ судить еще преждевременно.
Л. Л.
Возрожденіе, №1927, 11 сентября 1930.
[1] Тайной.
Visits: 36