Въ этотъ моментъ я былъ секретаремъ политбюро. Событія шли на моихъ глазахъ, Напряженно ждалъ я рѣшенія Троцкаго. Надо отдать справедливость Троцкому — онъ понималъ, что не только можетъ совершить переворотъ, но и то, что этимъ переворотомъ начинается Термидоръ и кончается коммунистическая революція. Но онъ такъ же хорошо понялъ, что на этомъ пути онъ можетъ быть только попутчикомъ. Онъ могъ начать во главѣ военныхъ круговъ движеніе вправо, но военный вождь изъ него выйти не могъ. Во-первыхъ, всѣ ясно помнили, что Троцкій вмѣстѣ съ Ленинымъ отвѣтствененъ за октябрьскую революцію; во-вторыхъ, Троцкій — еврей. Пока Троцкій возглавлялъ бы первый толчекъ вправо, на это никто не обратилъ бы вниманія. Но черезъ годъ-два пути съ постепеннымъ поправѣніемъ власти и развитіемъ національнаго чувства онъ пересталъ бы, какъ вождь, удовлетворять быстро правѣющіе кадры и былъ бы вы брошенъ за бортъ. Понимая все это, Троцкій на переворотъ не пошелъ.

Оппозиція хотѣла въ вожди Троцкаго. Троцкій не захотѣлъ быть вождемъ оппозиціи. Движеніе осталось безъ головы. Между тѣмъ, Зиновьевъ и Каменевъ, стремясь раздѣлаться съ Троцкимъ, приклеили его къ оппозиціи. Оппозицію назвали «троцкизмомъ», а Троцкаго объявили ея вождемъ. И подняли широкую кампанію въ прессѣ противъ «троцкизма». Всѣ прекрасно помнятъ, что эта дискуссія была односторонней. Троцкаго и «троцкизмъ» ругали, а Троцкій молчалъ.

Онъ неспроста молчалъ. Онъ понималъ, что если онъ приметъ участіе въ дискуссіи, то долженъ будетъ или возглавить оппозицію, или категорически публично отъ нея отречься. Почему онъ не могъ сдѣлать перваго, я говорилъ выше. Второго онъ не хотѣлъ сдѣлать, потому что не хотѣлъ терять популярности у тѣхъ кадровъ, которые искали въ немъ вождя — у арміи и интеллигентской части партіи.

Какъ секретарь политбюро, я зналъ, что я одинъ изъ первыхъ выясню, куда пойдетъ Троцкій. Если онъ пойдетъ по нелегальному пути переворота, онъ будетъ рвать съ политбюро. Если пойдетъ по пути легальныхъ споровъ внутри политбюро, онъ начнетъ съ присылки докладныхъ записокъ въ политбюро, выдумывая всякія мелкія разногласія.

Ждать долго не пришлось. Скоро начался потокъ докладныхъ записокъ въ политбюро, подписанныхъ «Троцкій», упрекающихъ политбюро въ сползаніи съ правильной коммунистической дороги. Для меня больше сомнѣній не оставалось: Троцкій рѣшилъ остаться коммунистомъ и ничего не стоилъ для дѣла борьбы за нормальный строй въ Россіи.

Но какъ разъ въ это время оппозиція, не имѣя ни вождя, ни центра, одерживала крупные успѣхи. Вдругъ оказалось, что Москва въ ея рукахъ. Тогда на арену борьбы выступилъ Сталинъ, и ходъ событій измѣнился.

Ни Каменевъ, ни Зиновьевъ, ни подъ-лидеры оппозиціи не понимали, что борьба рѣшается въ партійномъ аппаратѣ (конечно, если отпала возможность армейскаго переворота, а она отпала съ отказомъ отъ него Троцкаго). Но партійные низы, инстинктивно понимая, гдѣ рѣшается борьба, дрались именно за партійный аппаратъ. Интеллигентская часть партіи, стремясь къ власти, чувствовала, что эта власть сосредотачивается въ партійномъ аппаратѣ; какъ разъ отсюда ее выпирали; какъ разъ за то, чтобы сюда попасть, опа подняла и вела борьбу. Поэтому здѣсь опа и дала бой.

Сталинъ своимъ практическимъ умомъ понялъ, что партійный аппаратъ — чрезвычайно важный пунктъ борьбы. И принялъ рядъ организаціонныхъ мѣръ, довольно безцеремонно снимая противниковъ и сажая въ аппаратъ своихъ людей. Такъ какъ онъ былъ генеральнымъ секретаремъ ЦК и въ его рукахъ были всякія возможности это сдѣлалъ, онъ смогъ провести эту смѣну враждебныхъ людей очень широко. Это и рѣшило исходъ борьбы. Пока Зиновьевъ и Каменевъ заливались, какъ соловьи, насчетъ политической линіи и доказывали, что троцкизмъ ведетъ свое начало чуть ли не отъ Адама, а Троцкій двусмысленно молчалъ, Сталинъ занимался организаціонной механикой. Въ ней какъ разъ и было все дѣло.

Сталинъ, какъ мы уже знаемъ, не очень разбирается въ средствахъ. Въ этихъ событіяхъ онъ, какъ всегда, не увлекался этикой. Когда борьба разгорѣлась, онъ послалъ своего помощника Назаретьяна въ «Правду» завѣдывать отдѣломъ партійной жизни. Обязанности Назаретьяна тамъ были пустяковыя. Отдѣлъ партійной жизни информировалъ партію о результатахъ борьбы во всѣхъ партійныхъ организаціяхъ. Когда какое-нибудь партійное собраніе принимало резолюцію противъ ЦК, Назаретьянъ вычеркивалъ «противъ» и писалъ «за». Если за ЦК было 100 человѣкъ, а за оппозицію — 500, Назаретьянъ немножко переставлялъ слова, и въ «Правдѣ» печаталось, что за оппозицію 100, а за ЦК 500. Такимъ образомъ, для партіи создавалась картина, что огромное большинство организацій за ЦК. Между тѣмъ, на дѣлѣ этого не было. Одинъ оппозиціонеръ изъ секретаріата Сталина, сумѣвшій втереться въ «Правду», по фамиліи Южакъ, собралъ всѣ эти факты и преподнесъ ихъ Троцкому. Троцкій, Пятаковъ и Радекъ потребовали у политбюро разслѣдованія. Разслѣдованіе производилось послушной центр. контрольной комиссіей и тянулось ровно столько времени, чтобы Назаретьянъ могъ закончить свою полезную работу. Послѣ этого ЦКК доложили, что имѣли мѣсто обычныя корректорскія ошибки, и дѣло кончилось ничѣмъ. Сталинъ, правда, сдѣлалъ широкій жестъ, демонстрируя, что послѣ происшедшаго онъ не хочетъ видѣть около себя Назаретьяна. И щуку бросили въ рѣку. Назаретьянъ былъ немедленно сосланъ… сталинскимъ эмиссаромъ въ Закавказье. Кромѣ того, онъ былъ назначенъ членомъ президіума ЦКК, предсѣдателемъ ЦКК въ Закавказьѣ и т. д. Самое же главное то, что въ тотъ момента, когда его отозвали изъ «Правды» и услали изъ Москвы, онъ уже благополучно закончилъ свою работу въ «Правдѣ».

Благодаря всѣмъ принятымъ Сталинымъ мѣрамъ, партійный аппаратъ быль имъ захваченъ, и оппозиція была разгромлена. Такъ была потеряна и сошла съ политической сцены та сила, которая одна только могла взорвать большевизмъ внутри Россіи, и сдѣлать это изъ нѣдръ самой коммунистической партіи. Изъ партійнаго аппарата интеллигентскіе кадры продолжали удаляться безъ помѣхъ, и теперь уже ничто не могло помѣшать Сталину систематически производить подборъ тѣхъ элементовъ изъ соціальныхъ низовъ, которые, придя къ власти, обезпечивали невозможность движенія вправо. Судьба событій осенью 1923 года рѣшила пути Россіи на многіе годы.

По сравненію съ этими событіями, вся дальнѣйшая оппозиціонная борьба является мышиной возней. И чѣмъ больше разгоралось вокругъ нея газетнаго шума, тѣмъ меньше она имѣла на самомъ дѣлѣ политическаго значенія. Смыслъ всей дальнѣйшей борьбы заключался въ томъ, что Сталинъ послѣдовательно продолжалъ очищать аппаратъ власти отъ интеллигентскихъ элементовъ, а они разрозненно и нестройно уходили въ оппозицію. Реальной опасности для Сталина они всѣ эти годы не представляли.

Когда въ концѣ 1925 г. Сталинъ хорошо прибралъ къ рукамъ московскую и петроградскую партійныя организаціи, тогда онъ освободилъ отъ бремени власти столичныхъ лордъ-мэровъ — Каменева и Зиновьева. Они бросились въ оппозицію и въ своей исключительной наивности перенесли борьбу на съѣздъ партіи, полагаясь на свой личный авторитетъ. Конечно, они были жестоко биты на съѣздѣ, уже умѣло подобранномъ изъ сталинскихъ людей. Только петроградская делегація поддержала Зиновьева.

Я уже писалъ въ прошлыхъ статьяхъ, что делегаціи на съѣздѣ должны слѣпо вѣрить своимъ лидерамъ, не имѣя возможности провѣрить, какія закулисныя комбинаціи они строятъ. Здѣсь это случилось съ питерской делегаціей, которая храбро и стойко держалась въ оппозиціи до самаго конца съѣзда, идя за Зиновьевымъ. Зиновьевъ увѣрилъ ее, что закулисное большинство у него собрано. А Зиновьева очень ловко обманули сталинскіе секретари краевыхъ комитетовъ, и въ первую очередь Углановъ — секретарь московскаго комитета. Случай съ Углановымъ характеренъ для Сталина, Осенью 1923 г. былъ снятъ секретарь московскаго комитета Зеленскій. Человѣкъ совершенно бездарный, онъ умудрился не замѣтить, какъ потерялъ большинство московской организаціи. Докладывать политбюро о чрезвычайномъ ростѣ оппозиціи въ Москвѣ пришелъ не онъ, а ГПУ. Зеленскаго сослали въ Среднюю Азію, и всталъ вопросъ, кого взять на его мѣсто. Зиновьевъ и Каменевъ предложили Угланова. Надо сказать, что Углановъ раньше былъ въ Петроградѣ помощникомъ Зиновьева, началъ противъ него интриговать и былъ Зиновьевымъ высланъ въ Нижній Новгородъ; теперь, давая Угланову большое повышеніе, Зиновьевъ хотѣлъ привлечь его на свою сторону. Сталинъ сдѣлалъ видъ, что нехотя согласился, а на самомъ дѣлѣ Углановь забѣжалъ къ Сталину съ чернаго крыльца и сразу же заключилъ съ нимъ договоръ противъ Зиновьева. Я тогда, какъ помощникъ Сталина, былъ повѣреннымъ сталинскихъ тайнъ. И когда Углановъ совершилъ свой тайный визитъ Сталину, я имѣлъ возможность знать заранѣе то, что Зиновьевъ узналъ черезъ два года, что въ нужный моментъ Углановъ его предастъ.

Б. Бажановъ
Возрожденіе, №1269, 1928

Views: 22