Хотя въ газетахъ объ этомъ ничего не сообщалось, но несомнѣнно подобное засѣданіе происходило.
Недѣли двѣ или три тому назадъ, когда совѣтскіе дипломатическіе и торговые представители цѣлыми стаями начали перелетать въ лагерь «третьей эмиграціи», товарищъ Менжинскій собралъ у себя на Лубянкѣ чрезвычайное совѣщаніе сотрудниковъ и заявилъ:
— Товарищи. Дѣло принимаетъ такой оборотъ, что скоро все наше представительство заграницей очутится въ рукахъ эмигрантовъ. Бѣгутъ не только полпреды и ихъ совѣтники, бѣгутъ военные и торговые агенты. Бѣгутъ капитаны пароходовъ, бѣгутъ дѣлопроизводители и машинистки. Если такъ дальше пойдетъ, въ нашихъ полпредствахъ, кромѣ вооруженныхъ швейцаровъ, никого не останется…
На собраніи, кромѣ Менжинского, Ягоды, Трилиссера и Петерса, присутствовали, навѣрно, и почетные члены-соревнователи — Демьянъ Бѣдный, Заславскій, Ярославскій, Ларинъ… Вопросъ былъ тонкій, психологическій. Кромѣ того, нужно было до нѣкоторой степени знать географію.
Поэтому, пока о борьбѣ съ невозвращенцами высказывались официальные представители чеки, всѣ обсуждавшіяся мѣры оказывались черезчуръ примитивными. Петерсъ, напримѣръ, грубо предложилъ:
— Перестрѣлять изъ-за угла всѣхъ.
Но Демьянъ Бѣдный съ мѣста резонно замѣтилъ:
— Они сами изъ-за угла кого угодно подстрѣлятъ.
Ягода, со своей стороны, внесъ предложеніе:
— Всѣхъ невозвращенцевъ похитить, начиная съ Литвинова-младшаго.
Но Заславскій сказалъ въ отвѣтъ, тоже не безъ основанія.
— Савелій Литвиновъ самъ что угодно и кого угодно можетъ похитить.
Обычныя трафаретныя мѣры, при помощи револьвера, яда, кинжала и веревки, оказались, такимъ образомъ, малопригодными. Во-первыхъ, невозвращенцевъ слишкомъ много. Во-вторыхъ, политбюро требуетъ, чтобы отношенія съ державами не были борьбой испорчены…
Самой убѣдительной и самой разумной изъ всѣхъ, какъ мнѣ думается, оказалась рѣчь товарища Ярославскаго. Попросивъ слова, Ярославскій предупредилъ, что будетъ говорить въ качествѣ опытнаго безбожника, какъ убѣжденный христопродавецъ, и началъ:
— Дорогіе коллеги. Вы всѣ хорошо знаете, что контръ-революціонная русская эмиграція почти сплошь состоитъ изъ интеллигентныхъ людей. Воспитанная на Толстомъ и Достоевскомъ, она больше всего падка на раскаявшихся преступниковъ или убійцъ. Юноша, который зарѣзалъ старуху, охотно окружается ореоломъ святости, если только раскается. Убійца-мужикъ, едва только станетъ на колѣни и обратится съ покаяніемъ къ честному народу, сейчасъ же пріобрѣтетъ симпатіи зрителей. Въ эмиграціи, товарищи, какъ мнѣ сообщаютъ, самой популярной пѣсней сейчасъ является пѣснь о разбойникѣ Кудеярѣ. Ни объ одномъ монахѣ, который съ дѣтства велъ съ точки зрѣнія христіанства хорошую жизнь, никто ничего не споетъ, а о Кудеярѣ поютъ очень охотно. Такимъ образомъ, товарищи, вы не обижайтесь на мои параллели, но принимая во вниманіе подобное соображеніе, я предлагаю слѣдующую мѣру: создать четвертую эмиграцію изъ раскаявшихся членовъ ГПУ. Конечно, настоящіе невозвращенцы пользуются у эмигрантовъ нѣкоторымъ вниманіемъ, иногда даже сочувствіемъ. Но вы представляете, какую бурную симпатію вызоветъ среди нихъ не простой скромный спецъ, а раскаявшійся видный членъ ГПУ — Кудеяръ? Его будутъ носить на рукахъ. Его будутъ интервьюировать. Его воспоютъ въ пѣсняхъ поэты. Его начнутъ издавать отдѣльными книгами… Итакъ, я вношу конкретное предложеніе: для разложенія третьей эмиграціи создать эмиграцію четвертую, отобрать самыхъ надежныхъ членовъ коллегіи и дать имъ распоряженіе по пріѣздѣ заграницу сейчасъ же раскаяться. Для разоблаченій, которыя несомнѣнно потребуются, они могутъ пользоваться матеріалами Добровольческой Арміи о харьковскихъ звѣрствахъ, книгой Соколова объ убійствѣ Царской Семьи… А успѣхъ, я увѣренъ, окажется потрясающимъ. Несомнѣнно какая-нибудь передовая эмигрантская газета приметъ такого Кудеяра въ число ближайшихъ сотрудниковъ…
Я прочелъ въ одномъ парижскомъ изданіи письмо въ редакцію раскаявшагося чекиста Агабекова. Агабековъ говоритъ, что до сихъ поръ «честно служилъ на своемъ посту для совѣтской Россіи» и что имѣетъ «сотни честныхъ друзей-коммунистов, сотрудниковъ ГПУ, которые такъ же мыслятъ, какъ онъ».
А въ интервью съ представителями европейской печати Агабековъ, кромѣ того, заявилъ, что о харьковскихъ звѣрствахъ онъ кое-что знаетъ, а о дѣлѣ генерала Кутепова — ничего.
Очень любопытно…
А. Ренниковъ.
Возрожденіе, №1859, 5 іюля 1930
Views: 12