Мстительныя способности муміи Тутанкамона снова начинаютъ волновать общественное мнѣніе Европы.

Въ послѣднее время, приблизительно послѣ появленія романа Д. Мережковскаго «Тутанкамонъ на Критѣ», вопросъ этотъ какъ будто бы заглохъ. Вышла изъ употребленія мазь Тутанкамонъ. На подтяжки или матерію съ этимъ названіемъ никто уже не набрасывается.

И вдругъ о покойномъ фараонѣ опять заговорили. Лондонскія газеты, указывая на то, что недавняя кончина археолога Бенедетта — уже пятая смерть среди лицъ, прикосновенныхъ къ раскопкамъ, подробно вспоминаютъ весьма извѣстные предшествующіе странные случаи.

Умеръ лордъ Карнавонъ. Умеръ Картеръ. Умерли нѣкоторые ближайшіе друзья. И даже любимую канарейку Картера съѣла кобра.

Конечно, шутить надъ такими вещами, какъ смерть, я далеко не собираюсь. Не слѣдуетъ иронизировать и надъ потустороннимъ міромъ, чтобы не дѣлать изъ себя весельчака, который стоитъ передъ глухой стѣной крѣпости и показываетъ ей языкъ.

Но, съ другой стороны, трудно выдержать, все-таки, когда по всей Европѣ газеты, воспользовавшись темой, дружнымъ хоромъ начинаютъ трепать несчастное имя Гораціо, и безъ умолку говорятъ о снахъ мудрецовъ.

Тѣмъ болѣе, что нѣкоторые изъ нашихъ маститыхъ эмигрантскихъ журналистовъ, въ такихъ случаяхъ, заходятъ слишкомъ ужъ далеко: одни считаютъ Гораціо Гораціемъ Флаккомъ, другіе, наоборотъ, — Гораціо Гинзбургомъ.

Не споря о томъ, что въ нашей земной жизни не все такъ просто, какъ это кажется гимназистамъ, меньшевикамъ и эсэрамъ, я все таки думаю,что слишкомъ рьяно увлекаться таинственностью не слѣдуетъ. Понятно, странныя совпаденія нерѣдко бываютъ. Странныя смерти тоже. Но при чемъ канарейки?.

Ужъ если говорить правду, то не только египетскія, а вообще всякія раскопки всегда сопровождаются таинственными случаями. Кто не знаетъ, напримѣръ, знаменитаго профессора Шлимана, откопавшаго Трою? И всякій,кто читалъ біографію этого ученаго, навѣрно, хорошо помнитъ, что всѣ предки Шлимана поголовно вымерли одинъ за другимъ. Или вотъ случай изъ моей собственной студенческой жизни.

Никто этого не знаетъ, а я помню отлично археологическія работы на островѣ Березани, около крѣпости Очаковъ, которыя съ нами, своими учениками, производилъ профессоръ Новороссійскаго Университета Штернъ. Начались наши раскопки въ 1903 году. Продолжались, уже безъ меня, съ перерывами до 1914 года. Дали въ результатѣ нѣсколько захудалыхъ могилъ древнегреческаго происхожденія. А что получилось, въ концѣ концовъ?.

Откопали мы, напримѣръ 18-го октября скелетъ какого-то греческаго воина съ полнымъ вооруженіемъ. Все было хорошо, ничто не предвѣщало ничего недобраго. И вдругъ получаемъ извѣстіе: въ Одессѣ сгорѣлъ Сибиряковскій театръ.

Далѣе. 16 февраля нашли одну хорошо сохранившуюся амфору. Вынули, бережно очистили отъ земли, положили въ сарай… И въ тотъ же день телеграфъ сообщилъ: въ Парижѣ скончался прибывшій на нѣсколько дней президентъ Венецуэлы донъ Калхасъ-Саломасъ.

Затѣмъ началось, одно за другимъ, нѣчто повальное. 28 марта одинъ изъ насъ, Миша Катрановъ, получилъ изъ Одессы печальную вѣсть, что у его квартирной хозяйки умерла отъ ожоговъ кухарка. (Въ этотъ день нами была откопана скарабея.) 2-го апрѣля у одного изъ нашихъ рабочихъ неожиданно сдѣлалась грыжа (нашли шлемъ гоплита и мечъ). 12-го апрѣля профессоръ Штернъ получилъ извѣстіе изъ Халле-амъ-Заале о кончинѣ подруги своей бабушки. (Урна съ іоническими ручками и одна монета съ изображеніемъ Перикла). 5-го мая, когда мы вытащили изъ земли великолѣпную дорическую колонну, неожиданно заболѣлъ воспаленіемъ легкихъ мой однокурсникъ Саша Борзиковъ, уѣхавшій по случаю студенческой забастовки къ родителямъ въ Херсонъ. Наконецъ, 11-го мая, въ тотъ именно день, когда мы начали работы на южномъ берегу острова, въ Одессѣ, на Ришельевской улицѣ, неожиданно упалъ на тротуаръ и умеръ отъ разрыва сердца какой-то прохожій, личность котораго установить такъ и не удалось…

Несчастья, въ общемъ, преслѣдовали раскопки до самаго 1914 года. Достаточно сказать, что у Лени Билинскаго за это время умерла кормилица, у меня гувернантка, а у Жени Кагарова заболѣлъ плевритомъ дядя Федя. И, въ довершеніе всего, какъ только профессору Штерну удалось откопать послѣднюю амфору, сразу же началась міровая война, а самъ Штернъ бѣжалъ въ Германію и неожиданно сдѣлался полковникомъ германскаго генеральнаго штаба…

Вотъ археологическая исторія почище тутанкамоновской. А, между тѣмъ, газеты только и знаютъ, что Луксоръ и Луксоръ, Гораціо да Гораціо. Смѣшно!..

А. Ренниковъ
Возрожденіе, 18 апрѣля 1926, №320

Visits: 21