Отъ редактора. — То, что описываетъ Ренниковъ въ концѣ — это и есть нынѣшнее представленіе о русскомъ традиціонномъ правописаніи.

---

Сенсаціонное извѣстіе о возстановленіи совѣтской властью твердаго знака внутри нѣкоторыхъ словъ [1] не на шутку всколыхнуло эмиграцію.

Многіе даже спрашиваютъ:

— Можетъ быть, скоро поѣдемъ въ Россію?

Не заходя такъ далеко, чтобы на одномъ твердомъ знакѣ ѣхать на родину, я, однако, тоже не могу скрыть своего удовольствія по поводу большевицкой реформы.

Какъ хотите, а это все-таки своего рода отступленіе. Такъ сказать, орфографическій Нэпъ. Новая, если не экономическая политика, то, во всякомъ случаѣ, «политика уступокъ правописанію». Пупъ.

А какъ извѣстно, на общемъ фонѣ больного организма, видъ здороваго пупа всегда производитъ пріятное впечатлѣніе.

Причины, толкнувшія большевиковъ на такую уступку, пока не совсѣмъ ясны. Можетъ быть, этимъ путемъ совѣтская власть предполагаетъ увеличитъ цѣнность червонца, давая понять иностранцамъ, что въ случаѣ чего червонецъ всегда можно увеличить твердымъ знакомъ въ концѣ. Или, быть можетъ, введеніемъ твердаго знака большевики думаютъ легче накормить населеніе, которое до сихъ поръ сильно страдало отъ того, что въ «с’естных лавках» всегда оказывалась запятая.

Можетъ быть, наконецъ, на эту мѣру натолкнуло ихъ то, что до сихъ поръ населеніе никакъ не могло утрястись въ старой жилплощади.

Хочетъ въѣхать гражданинъ въ квартиру, а тутъ при въѣздѣ у самаго подъѣзда — опять запятая:

Кто-то «в’ехал» уже!

Не спорю, что всѣ указанныя соображенія могли имѣть вліяніе на рѣшеніе большевиковъ. Но самой главной причиной, по моему, все-таки являются не золотой червонецъ съ запасомъ твердаго знака въ концѣ и не упорядоченіе словъ «съѣсть» или «въѣхать», а нѣчто болѣе глубокое.

По-моему, за десять лѣтъ жизни въ Москвѣ руководители коммунистической партіи настолько подвинулись впередъ въ своемъ самообразованіи, настолько стали аристократами въ своемъ поведеніи, что имъ, естественно, захотѣлось не мужицкаго праволисанія, а того, на которомъ читали и писали настоящіе господа.

А то, въ самомъ дѣлѣ, что жъ это такое? Въ смокингахъ ходятъ, какъ дипломаты. Икру ѣдятъ, какъ промышленники. Въ салонъ-вагонахъ разъѣзжаютъ, какъ министры.

А пишутъ, какъ мужики: «рассеянный». «Буду есть, что есть».

Вначалѣ, въ первые годы по революціи, ни Калининъ, ни Рыковъ сами не знали какъ слѣдуетъ: какъ пишутся серпъ и молотъ — черезъ ять или черезъ і съ точкой?

Калининъ, говорятъ, въ первое время, пока не перешли на новую орфографію, боялся даже во время сильнаго вѣтра ходить по тротуарамъ Москвы.

— Кто его знаетъ, какія буквы на вывѣскахъ, — опасливо говорилъ всероссійскій староста, идя посреди улицы. — Висятъ, проклятыя, качаются. Хорошо, если сорвется и ударитъ по головѣ мягкій знакъ. Ну, а ежели твердый? Убьетъ!

А Рыковъ, какъ мнѣ извѣстно, потребовалъ немедленнаго измѣненія правописанія потому, что не зналъ, какъ пишется слово «осѣсть». Обратился какъ-то къ населенію съ призывомъ, и вышло нехорошо:

«Товарищи рабочіе и крестьяне! Волею трудящагося народа я нынѣ — оселъ въ Кремлѣ!»

Теперь, черезъ десять лѣтъ, конечно, и Калининъ, и Рыковъ и многіе другіе лидеры стали значительно интеллигентнѣе. Всѣ и образованность хотятъ показать, и о непонятномъ поговорить на манеръ западноевропейскихъ мыслителей, и барскія наклонности проявить, чтобы сразу культурное различіе видно было между партійной головкой и партійными пятками.

Этотъ психологическій сдвигъ, я увѣренъ, не остановится на одномъ твердомъ знакѣ внутри словъ. Постепенно, по мѣрѣ образованія Калинина, въ СССР начнутъ возстанавливать всю дореволюціонную орфографію. Введутъ по декрету твердый знакъ въ концѣ словъ даже тамъ, гдѣ раньше его не писали — во всѣхъ именахъ мужского рода: старостаъ, Стучкаъ, Смилгаъ, Сѣмашкоъ. Вмѣсто запятыхъ, надоѣвшихъ внутри словъ, въ вводныхъ предложеніяхъ будутъ тоже ставить твердые знаки: «Яъ нижеподписавшійсяъ удостовѣряю…» А въ концѣ концовъ введутъ уже и «ѣ», и притомъ съ такимъ увлеченіемъ и въ такомъ обильномъ количествѣ, что заставятъ употреблять его не только въ прежнихъ словахъ, но даже во всѣхъ глаголахъ съ окончаніемъ на «ять»: стоять, лаять, блеять, паять, ваять: стоѣ, лаѣ, блеѣ, паѣ, ваѣ.

А. Ренниковъ
Возрожденіе, №1160, 5 августа 1928

[1] Въ 1928 г. Наркомпросомъ было утверждено новое правописаніе. Въ частности, былъ возвращенъ твердый знакъ послѣ приставокъ («объявить» вмѣсто «об’явить» и т. п.) «Возрожденіе» писало объ этомъ въ замѣткѣ «Новѣйшая орфографія» (№1160, 5 августа 1928):

«Наркомпросомъ утверждены новыя правила письма, набора и корректуры.

Наркомпросъ призналъ несвойственнымъ русской грамматикѣ примѣненіе апострофа и постановилъ ввести вмѣсто него въ серединѣ словъ твердый знакъ. Твердый знакъ долженъ быть употребляемъ въ концѣ приставокъ, а также въ серединѣ сложныхъ словъ передъ буквами е, ю и я.

Отмѣняется правило отдѣленія запятыми вводныхъ словъ, за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда отсутствіе запятой можетъ привести къ недоразумѣніямъ.

Рекомендуется никакихъ сокращенныхъ словъ, кромѣ уже вошедшихъ въ широкій оборотъ, не употреблять.

Прописныя буквы въ сложныхъ и собственныхъ именахъ и названіяхъ сохраняются только въ первомъ словѣ («Совѣтъ народныхъ комиссаровъ», «Домъ печати» и т. д.)»

Visits: 25