Странное общественное животное — человѣкъ.

Сколько ни присматриваешься къ остальному животному міру, изъ нѣдръ котораго царь природы появился на свѣтъ для установленія собственной формы правленія, — ничего похожаго найти невозможно.

Взять хотя бы наши политическія права и обязанности. Когда что-либо дѣлается у насъ политическимъ правомъ, — за него мы готовы животъ положить. Часто доходимъ до всеобщаго возмущенія, возстанія, иногда даже до революціи.

Когда же то же самое переходитъ изъ состоянія права въ состояніе обязанности, — куда дѣлся животъ! Ни интереса, ни вкуса, ни оживленія на лицахъ. Равнодушіе, абсентеизмъ.

И обыватель опять готовъ лѣзть на баррикады. Но только съ другой цѣлью: чтобы его не тревожили.

Обязательное голосованіе, введенное въ Австраліи, ярко подтверждаетъ капризную сторону удивительной человѣческой природы. Сколько было произнесено австралійскими общественными дѣятелями горячихъ рѣчей, прежде чѣмъ демократическіе принципы восторжествовали полностью! А перешло право голосованія въ обязанность подавать голосъ на федеральныхъ выборахъ, — и начались судебные процессы.

Не хотятъ идти. Не желаютъ осуществлять волонтэ женераль.

Нѣкій Джеддъ изъ Сиднея изъ-за пренебреженія къ своей гражданской сознательности даже три раза судился, ходилъ по тремъ судебнымъ инстанціямъ, но отъ выборовъ упорно отказывался.

Самъ соціалистъ, рабочій, соль или уголь земли, можно сказать. А уперся — и никакихъ. Областной судъ въ Новомъ Южномъ Валлисѣ долго его уговаривалъ:

— Голосуйте, голубчикъ! Вы же демократъ.

— Надоѣло.

Верховный судъ убѣждалъ строптиваго соціалиста изъ Сиднея, дѣйствуя на его лучшія чувства:

— Будьте полноправнымъ гражданиномъ, мистеръ Джеддъ! Вспомните о всеобщемъ прямомъ, равномъ и тайномъ!

— Не желаю.

И бѣднаго Джедда приговорили къ тюрьмѣ, заставили уплатить штрафъ. И если революціонно-настроенные единомышленники политическаго преступника Джедда не нападутъ на конвой, не перебьютъ часовыхъ, — Джедду придется плохо.

Солнце будетъ всходитъ и заходитъ, въ тюрьмѣ Джедда будетъ темно, за рѣшеткой свободные летчики, утопая въ сіяньи голубого дня, станутъ летать; когда захотятъ, — запоютъ, когда захотятъ, — замолчатъ.

А Джеддъ будетъ мрачно сидѣть за рѣшеткой въ темницѣ сырой. И перестукиваться съ такимъ же политическимъ, какъ и онъ:

— Мы вольныя птицы! Пора, братъ, пора!

Размышляя объ этомъ знаменательномъ случаѣ изъ быта австралійской демократіи, я не на шутку задумываюсь: а что если бы и въ Европѣ и въ будущей Россіи ввести такіе точно порядки?

И не только въ голосованіи. А во всемъ: не пошелъ на митинги протеста — штрафъ. Не забастовалъ — тюрьма. Свободно не выразился, а сначала подумалъ — ссылка.

Вотъ охладѣли бы! Какъ калориферы центральнаго отопленін. Вѣдь, кажется, былъ въ старой Германіи случай, когда забастовку студентовъ удалось ликвидировать простымъ приказомъ правительства:

— Продолжать забастовку сверхъ предположеннаго еще шесть мѣсяцевъ.

Всѣ студенты сразу явились.

И такой психологическій методъ управленія страной, конечно, могъ бы дать очень многое, если за него взяться умѣло.

Почему, напримѣръ, Муссолини прибѣгаетъ къ своей аляповатой борьбѣ со свободой печати? Взялъ бы просто и приказалъ:

«Всѣмъ редакторамъ оппозиціонныхъ газетъ вмѣняется въ обязанность свобода брани по моему адресу. Въ каждомъ номерѣ газеты обязательно на видномъ мѣстѣ должна быть помѣщена противъ правительства громовая статья, съ инсинуаціями и клеветой, размѣромъ не меньше пятисотъ строкъ. Не помѣстившій громовой статьи карается: въ первый разъ денежнымъ штрафомъ; во второй — высылкой къ независимымъ каталонцамъ».

Да и въ Россіи тоже, какъ я теперь вспоминаю, многаго можно было избѣгнуть, если бы вмѣсто министровъ внутреннихъ дѣлъ у насъ сидѣли профессора психологіи.

А то даже и психіатры.

Забастовали, напримѣръ, студенты изъ-за казни нспанскаго революціонера? Отлично. Заставить ихъ бастовать и по случаю землетрясенія въ Мессинѣ! И по случаю изверженія на Мартиникѣ!

Собираются разъ въ годъ акушерки обсуждать конституцію? Превосходно. Но вмѣнить имъ сейчасъ же въ обязанность, подъ страхомъ ссылки въ Сибирь, собираться въ годъ не одинъ только разъ, а двѣнадцать.

Читаетъ сельскій учитель парамоновскія тощія брошюрки Энгельса, Бебеля, Бернштейна, Каутскаго, Либкнехта, Ленина?.. Пусть читаетъ, умнѣе будетъ. Но издать наряду съ этимъ строгій законъ:

«Каждый сельскій учитель-соціалистъ обязанъ выучить наизусть весь «Капиталъ» Маркса, оба тома, и проэкзаменоваться у губернатора. Провалившіеся караются одиночнымъ заключеніемъ на разные сроки, до ближайшей успешной переэкзаменовки въ губернскомъ правленіи».

О капризахъ общественныхъ чувствъ, настроеній, желаній, политическихъ чаяній, одобреній, протестовъ — можно писать сколько угодно. Вся исторія человѣчества вообще сплошной любопытный капризъ.

И мнѣ, послѣ случая съ мистеромъ Джеддомъ, вполнѣ ясно, что для управленія народами нужна вовсе не логика, не знаніе экономики, политики, географіи, а только психологія массъ.

Хотя и соприкасается она съ психопатологіей въ теоріи и съ психіатріей на практикѣ — но что за бѣда?

Пусть правитель будетъ психологъ и заодно психіатръ. Вѣдь психопаты въ государствѣ тоже соціальный массивъ.

А. Ренниковъ.
Возрожденіе, №545, 29 ноября 1926.

Visits: 22