Нѣтъ для казеннаго режима Совѣтской Россіи явленія болѣе показательнаго, чѣмъ стиль коммунистическихъ репортеровъ.

При видѣ электрофицированной голодной деревни — у нихъ всегда буколическія стихотворенія въ прозѣ. По случаю отремонтированнаго паровоза — обязательно державинскій пафосъ. А когда дѣло коснется мощнаго государственнаго «экономическаго строительства», которому московскія Известія торжественно посвящають особый отдѣлъ, то изложеніе по широтѣ трактовки темы и по философской углубленности уже ни съ чѣмъ не сравнимо. Даже «Логика» Гегеля рядомъ съ этими замѣтками кажется легкими бульварнымъ романомъ, игривымъ по формѣ.

Мы знаемъ, конечно, что репортеры въ Советской Россіи сейчасъ приблизительно тѣ же, какіе были при насъ, въ доброе старое время. Но какая колоссальная перемѣна! Какой прыжокъ! Помню я, напримѣръ, въ одной одесской газетѣ талантливаго хроникера, который старался вести хронику живо и образно, чтобы пріучить читателя къ художественному воспріятію событій.

Онъ писалъ обыкновенно такъ:

«Всѣ эти камни на Новорыбной улицѣ давно должны быть поголовно удалены съ мостовой мощной рукой городского самоуправленія. А между тѣмъ, камни лежать, какъ бездыханные трупы, не ударяя палецъ о палецъ къ тому, чтобы быть удаленными, и когда придетъ конецъ этому гомерическому безобразію, неизвѣстно. Доколѣ, о Катилина? — можемъ воскликнуть, наконецъ, мы, вмѣстѣ съ несчастными лошадьми, потерявшими на Новорыбной улицѣ свои лучшія ноги».

А въ Петербургѣ одинъ тоже очень недурной хроникеръ такъ описывалъ юбилей какого-то дѣйствительнаго статскаго советника:

«Чествованіе началось на квартирѣ самого юбиляра, куда къ четыремъ часами прибыли многочисленныя депутаціи отъ сослуживцевъ, отъ благотворительныхъ и общественныхъ организацій. Послѣ поздравленій гостями былъ предложенъ скромный обѣдъ, на которомъ произносились многочисленныя рѣчи и привѣтствія.

ОбѢдъ прошелъ оживленно, въ непринужденной атмосферѣ взаимнаго задушевнаго пониманія, довѣрія и одинакового угла зрѣнія на общественные идеалы. Кь сожалѣнію, торжество омрачилось внезапной смертью юбиляра».

Теперь обоихъ этихъ репортеровъ, и одесского и петербургскаго, въ эмиграціи не видно. Навѣрно, находятся на службѣ у Совѣтовъ: быть можетъ, даже работаютъ въ Извѣстіяхъ въ отдѣлѣ «Государственнаго строительства»?

Будь до сихъ поръ въ Россіи старая свободная печать и старые неприхотливые читатели, эти таланты писали бы о государственномъ строительствѣ въ прежнемъ духѣ: негодовали бы вмѣстѣ съ лошадьми, упрекали бы правительство въ неплатежѣ денегъ рабочимъ, ссылаясь на Катилину; говорили бы о древне-римскихъ ауспиціяхъ относительно нынѣшняго урожая; разсказывали бы объ юбилейномъ торжествѣ какого-нибудь селькора, торжествѣ, омраченномъ внезапнымъ мѣткимъ выстрѣломъ изъ окошка…

Но все это прошло. Политграмота сдѣлала свое дѣло. И вотъ какіе отчеты теперь даютъ тѣ же журналисты въ Извѣстіяхъ:

Ном. 115, замѣтка «Итоги конъюнктурнаго совѣщанія»:

«При Госпланѣ С.С.С.Р. закончилось всесоюзное совѣщаніе конъюнктурныхъ работниковъ. Почти недѣльная работа совѣщанія прошла, главнымъ образомъ, подъ знакомъ изученія методологическихъ вопросовъ. Подводя итоги этому совѣщанію, нужно указать, что въ настоящій моментъ, кромѣ охвата конъюнктурными наблюденіями всей сферы народно-хозяйственнаго производства, у конъюнктурныхъ работниковъ замѣчается уклонъ въ сторону изученія динамики народного хозяйства въ цѣломъ. Этотъ уклонъ объясняется практическимъ характеромъ работы
и требованіями планового хозяйства. Въ постановкѣ конъюнктурной работы выявился рядъ дефектовъ. Конъюнктурными наблюденіями далеко не охвачены всѣ отрасли народнаго хозяйства. Необходимо углубить и уточнить изслѣдованіе динамики низовой торговли, такъ какъ здѣсь крестьянство тѣсно соприкасается съ экономикой города».

Финкель, ты ли это?

Коростылевъ, или это твое?

Господи, всего только восемь лѣтъ прошло, а какъ измѣнилось все — и манера письма, и образы, и содержаніе!.. А стиль? Будто не совѣщаніе состоялось, а диспутъ о независимости Маркса отъ Фейербаха.

Вѣдь какъ красиво, сильно и звучно написали бы Коростылевъ и Финкель, если бы ихъ попросили дать отчетъ о такомъ засѣданіи въ доброе старое время.

А теперь какая-то безкровная схоластическая сухость, академическая осторожность, отсутствіе яркихъ образовъ и латинскихъ выраженій, почерпнутыхъ изъ словаря Павленкова.

Куда испарился, куда дѣвался былой литературный талантъ? Гдѣ краски? Или, можетъ быть, Финкель и Коростылевъ считаютъ, что это художественно — называть невѣжественныхъ дураковъ конъюнктурными работниками, устройство фиктивныхъ должностей — методологіей, облапошиваніе крестьянъ — динамикой низовой торговли, а бездѣліе распущенныхъ рабочихъ — экономикой города?

Если такъ, то ошибаетесь, друзья. Прежніе ваши образы гораздо выпуклѣе, ярче. Загубили вы свои дарованія, бѣдные писатели земли русской. Подавали такія большія надежды на руководительство общественными мнѣніемъ въ Россіи, были такими всеобщими любимцами публики — и вотъ до чего докатились: до методологіи, динамики, экономики, конъюнктурныхъ наблюденій, обломавъ на этомъ каменистомъ пути свои лучшія ноги.

Эхъ, Катилина, Каталина! Кво вадисъ?

А. Ренниковъ.
Возрожденіе, №374, 11 іюня 1926

Views: 22