Андрэ Белессоръ, написавшій такую интересную книгу о роли «интеллигенціи» въ началѣ Третьей французской республики, помѣстилъ теперь статью въ «Ревю Юниверсель» о литературномъ и политическомъ наслѣдіи 1830 года. Этому наслѣдію исполнилось сто лѣтъ. Сто лѣтъ такимъ образомъ существуетъ «мистика революціи». Андрэ Белессоръ напоминаетъ, что именно къ 1830 году относится происхожденіе новаго взгляда на «священныя права» революціи. До іюльскихъ дней этого года, по его словамъ, — «оставалось все еще слишкомъ много свидѣтелей тѣхъ жестокостей революціи, которыя покрыли ее кровью. Сами республиканцы отвращались еще тогда отъ этихъ ужасовъ. Для нихъ все хорошо началось въ 1789 году, но очень дурно повернулось въ 1792 году… Ихъ свобода была еще благожелательной, краснорѣчивой, прекрасно воспитанной особой, умѣющей хорошо принимать гостей, чѣмъ-то въ родѣ второй мадамъ де Сталь»… Андрэ Белессоръ разсказываетъ далѣе, какъ это отношеніе къ свободѣ и революціи измѣнилось подъ впечатлѣніемъ порохового дыма и баррикадъ іюльскихъ дней. Оно немедленно перешло въ литературу, гдѣ получило выраженіе прежде всего въ стихахъ Барбье. Авторъ указаннаго очерка напоминаетъ, что это «ожесточеніе» революціонной идеи сочеталось со вспышкой вражды къ религіи». «Всякая революція во Франціи есть дѣяніе антирелигіозное прежде всего или она быстро становится таковымъ», пишетъ Андрэ Белессоръ.

***

Изъ этой антирелигіозности французскихъ революціонеровъ 1830 года возникла странная революціонная «религіозность», революціонная мистика, олицетворенная такими фигурами, какъ Анфантэнъ, Базаръ, Сенъ-Симонъ, отчасти Прудонъ. Это вмѣстѣ съ тѣмъ были первые соціалисты. Соціализмъ, такимъ образомъ, въ происхожденіи своемъ явился чѣмъ-то въ родѣ антирелигіозной секты, и первоначальныя теоріи его были чѣмъ-то въ родѣ антирелигіознаго суевѣрія. Любопытно отмѣтить сейчасъ, черезъ сто лѣтъ, что сектантскій укладъ не вовсе вывѣтрился изъ соціализма, и что на суевѣрныхъ заблужденіяхъ революціонной мистики основывается и понынѣ соціалистическая «идея» въ большей степени, чѣмъ на какой-либо офиціальной научной доктринѣ. За примѣрами далеко ходить не приходится. Всѣ теоріи Карла Маркса не помогли бы ему создать революціонное движеніе, если бы не поддерживался его «внутренній жаръ» сектантскимъ неистовствомъ. Мы оказались наблюдателями даже еще болѣе страннаго явленія. Теоріи Карла Маркса прославляются нынѣ двумя соціалистическими сектами, взаимно отрицающими другъ друга. Подъ сѣнью его гипсовыхъ бюстовъ одинаково протекаютъ разсужденія большевиковъ въ Москвѣ и съѣхавшихся на конгрессъ дѣятелей второго интернаціонала вѣ Вѣнѣ. Та и другая секта отрицаетъ правильность пониманія ея противниками теоріи Маркса. Та и другая въ практикѣ даетъ этой теоріи выраженія діаметральнымъ образомъ противоположныя одно другому.

***

Книга Андрэ Белессора полезна тѣмъ, что она напоминаетъ о первоначальныхъ временахъ соціалистической одержимости, революціоннаго «бѣснованія». То и другое оказалось наслѣдствомъ, которое принялъ послѣдовавшій вѣкъ. Для насъ, русскихъ, наслѣдство это пріобрѣло большое и печальное значеніе. Оно было узнано въ Россіи, какъ всегда, съ нѣкоторымъ опозданіемъ. Настроеніями «священныхъ правъ революціи», родившимися послѣ 1830 года, проникались тайкомъ въ сороковыхъ и пятидесятыхъ годахъ въ Россіи тѣ люди, которые прогремѣли потомъ въ нигилизмѣ шестидесятниковъ. Большевики оказались во многихъ отношеніяхъ прямыми преемниками русскихъ нигилистовъ. Если здѣсь нѣтъ прямой «филіаціи» идей, то во всякомъ случаѣ есть «филіація» чувствованій и темпераментовъ.

П. Муратовъ.
Возрожденіе, № 2257, 7 августа 1931.

Visits: 17