— Существуетъ ли религія большевизма ? — Совѣтское богословіе. — Разумъ и здравый смыслъ вмѣсто вѣры. — Вѣра въ небытіе. — Наука вмѣсто догматовъ. — Техника и пафосъ строительства. — Вмѣсто культа литургіи культъ общественности. — Черная месса и магія засѣданій. — «Теократизмъ» совѣтской власти. — Параллели и аналогія и значеніе ихъ для правильной оцѣнки большевизма.

Существуетъ ли религія большевизма? Есть-ли большевизмъ движеніе религіозное или оно не выходитъ за предѣлы соціально-политическихъ интересовъ? Вотъ вопросы, которые могутъ показаться праздными для т. н. реальной политики. Между тѣмъ, вопросы эти далеко не праздные: въ разрѣшеніи ихъ ключъ къ наиболѣе правильному и полному пониманію большевизма, а главное къ наиболѣе вѣрной оцѣнкѣ.

Правильная оцѣнка большевизма — важнѣйшая проблема современности. И какъ бы ни казалась очевидной оцѣнка эта съ точки зрѣнія моральной, ея не достаточно для представленія о силѣ большевизма, о возможныхъ послѣдствіяхъ его проявленія. Равнымъ образомъ, не достаточны факты и цифры о матеріальныхъ рессурсахъ большевизма и о степени ихъ организованности, какъ бы достовѣрны и какъ бы точны ни были эти факты и цифры. Матеріальные рескурсы и средства организованности только внѣшнія проявленія внутренней силы, которая цѣликомъ коренится въ религіозной природѣ большевизма, въ идеѣ большевизма.

Въ соціальной жизни побѣждаютъ въ конечномъ итогѣ не пушки, не пулеметы, не штыки и не стратегія, а степень напряженія той невидимой пружины, которую заключаетъ въ себѣ всякая идея. Въ ней источникъ живой силы, въ ней дѣйственное начало, въ ней энтузіазмъ, воля къ побѣдѣ и «крѣпкіе нервы». Идея организуетъ людей, объединяетъ ихъ, вселяетъ въ нихъ коллективную или соборную волю. Идея — главное, опредѣляющее начало: въ ней существо историческаго явленія. Увидѣть идею большевизма — значитъ, понять его и раскрыть его смыслъ. Сорвать съ большевизма маску его лжи и разоблачить его настоящее имя. — значить, обнаружить его содержаніе и значеніе. Ощутить духъ большевизма — значитъ, измѣрить его силы и возможности. Во всемъ этомъ и заключается выясненіе его религіозной сущности.

Но что значитъ религія большевизма по существу? Въ чемъ она конкретно проявляется?

Религія большевизма несомнѣнно существуетъ, какъ бы ни отрицали этого сами большевики. И было бы наивно предполагать, что религія большевизма — экономическій матеріализмъ. Этотъ послѣдній въ лучшемъ случаѣ есть «богословіе», столь же несовпадающее съ религіей, какъ и всякое богословіе. И подобно тому, какъ всякое богословіе имѣетъ свою схоластику, такъ и новѣйшее теченіе экономическаго матеріализма — т. н. «діалектическій матеріализмъ» — есть типичная схоластика совѣтскаго богословія, обнаруживающая совершенно безплодную и чисто формальную словесную эквилибристику и безъ того отвлеченнаго экономическаго матеріализма.

Религія большевизма имѣетъ, конечное, свое «священное писаніе», и непогрѣшимость Маркса, Энгельса и Ленина носитъ всѣ признаки вѣроисповѣднаго канона. И если марксизмъ представляетъ какъ бы «вѣтхій завѣтъ» коммунизма, то т. н. ленинизмъ есть его «новый завѣтъ». Цитированіе этихъ авторовъ въ качествѣ ссылки на авторитетъ въ практикѣ боль шевизма гораздо распространеннѣе, чѣмъ тексты Евангелія и Библіи въ предшествующее ему время. Ибо нѣтъ ни одной почти книги или предисловія къ нимъ, въ которыхъ не прикрывались бы авторитетомъ столповъ коммунизма. Ими изобилуютъ также газетныя и журнальныя статьи, цитаты эти — лучшее прикрытіе для вольнаго иля невольнаго уклона. Какъ напоминаютъ всѣ эти уклоны, загибы и перегибы — раннія ереси и лжеученія всякой новой и молодой религіи! И расправа съ троцкистами, правымъ уклономъ и прочими «врагами революціи», вчерашними единомышленниками, развѣ не напоминаетъ она по жестокости своей, нетерпимости и непримиримости былую борьбу съ еретиками и лжеучителями хотя бы ранняго христіанства?

И тѣмъ не менѣе, ни марксизмъ, ни ленинизмъ не составляютъ еще религіи, пока они не претворились въ религіозный опытъ, а религіозный опытъ означаетъ раскрытіе откровенія въ творчествѣ мысли, въ культѣ и въ дѣлахъ человѣческихъ. Совокупность вѣры, слова и дѣла, или, что то же самое, — совокупность преданія, догматовъ и культа составляютъ религію. Ибо человѣческое воплощеніе ея — церковь — есть живой организмъ міроощущающій или вѣрящій, міропонимающій или мыслящій въ догматахъ и міровоздѣйствующій или творящій культуру.

Какъ же раскрывается въ этомъ смыслѣ религія большевизма? Съ перваго взгляда большевизмъ — вовсе и не религія, такъ какъ въ отличіе отъ всѣхъ прочихъ религій онъ не основывается на преданіи, или, иначе говоря, не связанъ съ реальностью мифа. Это все вѣрно, но изъ этого не слѣдуетъ, что въ большевизмѣ нѣтъ элемента вѣры. Вѣры въ немъ не меньше, чѣмъ въ любой другой религіи. Большевизмъ вѣритъ въ атомъ, въ науку, въ пролетаріатъ, въ соціальную революцію, въ homo aeconomicus-а, въ Zukunftstaat, въ индустріализацію, въ цивилизацію, въ идею мірового города и т. д. Даже въ Маркса, Энгельса, Ленина, Дарвина, Геккеля и Фрейда большевикъ вѣритъ, вѣритъ и исповѣдуетъ ихъ, а не относится къ нимъ, какъ къ обыкновеннымъ мыслителямъ, которымъ свойственно по-человѣчески ошибаться. Истинный большевикъ нелѣпо и рабски вѣритъ въ свои партійные съѣзды, и рѣшенія ихъ для него по-своему священны, провиденціальны, ненарушимы, какъ волеизъявленіе самого пролетаріата. Партсъѣзды въ практикѣ большевизма играютъ точно такую же роль, какъ и Вселенскіе Соборы въ Церкви…

Тѣмъ не менѣе, конечно, отсутствіе преданія въ религіи большевизма имѣетъ огромное значеніе для оцѣнки этой религіи съ точки зрѣнія ея духовности и высоты. Ибо это отсутствіе обнаруживаетъ относительность ея вѣры, зависящей отъ шаткихъ и скоропереходящихъ понятій человѣческаго ума и отъ недостовѣрности позитивнаго опыта. Оно так же свидѣтельствуетъ о качествѣ вѣры, ибо вѣра въ понятія есть вѣра въ небытіе, а подлинная, живая идея кристаллизуется въ мифотворчествѣ. И въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго: большевизмъ есть несомнѣнно религія подлиннаго сатанизма, за которымъ скрывается небытіе.

Большевизмъ пытается противопоставить вѣрѣ разумъ и здравый смыслъ, а догматамъ — науку, какъ это въ первомъ смыслѣ утверждалъ Толстой, а во второмъ — Кропоткинъ. Но изъ этого ничего не выходить. Вмѣсто разума остается все та же вѣра, но вѣра въ пустыя и отвлеченныя понятія, вѣра въ небытіе. Точно такъже культъ науки,помимо воли самихъ большевиковъ, выродился у нихъ въ культъ техники. Пафосъ знанія замѣнился пафосомъ строительства. Иначе и не могло быть, поскольку за наукой отрицается право на свободу. И большевики сами упразднили науку, упразднили университеты и подчинили все партійной регламентаціи.. Ни въ Москвѣ, ни въ Петербургѣ нѣтъ уже больше физико-математическихъ факультетовъ, всѣ отдѣленія ихъ распредѣлены между экспериментальными техническими институтами. Ботаническое отдѣленіе передано Лѣсному институту, Зоологическое отдѣленіе — Институту животноводства, Біологическое — медицинѣ, Гистологическое — Институту кожи, Химическое отдѣленіе — соотвѣтствующимъ институтамъ прикладной химіи и т. д. Другіе факультеты разрушены еще раньше. Судьба Академіи Наукъ всѣмъ извѣстна. Одна только Пулковская Обсерваторія еще держится, но въ прошломъ году начались уже разговоры о подчиненіи ея Главному военному геодезическому управленію. Проектъ этотъ по всей вѣроятности скоро осуществится.

Поскольку наука вся взята подъ подозрѣніе, строго регламентирована и подчинена техникѣ, постольку техника въ почетѣ и уваженіи. Это не мѣшаетъ, конечно, третировать инженеровъ, но «спецеѣдство» примѣняется преимущественно къ кадрамъ старыхъ, дореволюціонныхъ инженеровъ, новые же, красные инженеры — самое привилегированное, послѣ чиновъ Красной Арміи, сословіе изъ всѣхъ категорій совѣтскихъ служащихъ. Они получаютъ самые большіе оклады жалованія и всякаго рода матеріальныя льготы и поблажки. Они современные жрецы религіи большевизма, ибо пафосъ строительства есть одинъ главныхъ источниковъ религіознаго вдохновенія большевиковъ. Строительство безбожнаго мірового города, Вавилонская Башня, — вотъ что въ центрѣ вниманія религіознаго сознанія большевиковъ. Недаромъ Америка — идеалъ совѣтскихъ вожделѣній, американизмъ — родная для большевиковъ стихія. Америкѣ прощается все — и непризнаніе совѣтской власти, и полное почти отсутствіе тамъ коммунистовъ, и антисемитизмъ Форда, и многое другое.

Религія большевизма проявляетъ себя и въ области культа. Культъ этотъ вошелъ уже въ самую толщу жизни, сдѣлался почти привычкой и полностью претендуетъ на ту роль въ жизни, какая принадлежала раньше церковному обряду.

Что же это за культъ? Имя ему общественность. Не та свободная и органическая общественность., о которой мечталъ когда-то Бакунинъ, противопопоставляя ее религіозному культу, а общественность чисто формальная и обрядовая, то есть совѣтская. Подъ знакомъ этой общественности проходить вся современная совѣтская жизнь. Она выражается въ безчисленныхъ, безконечныхъ, непрерывныхъ засѣданіяхъ, во всѣхъ слояхъ общества, на всѣхъ ступеняхъ общественной лѣстницы, во всѣхъ областяхъ жизни.

Вся Роіссія засѣдаетъ. Засѣдаютъ въ Москвѣ, засѣдаютъ въ городахъ и деревняхъ, засѣдаютъ въ пути, въ экспедиціяхъ, на корабляхъ. Засѣдаютъ въ палаткахъ, въ кибиткахъ и въ юртахъ. 3асѣдаютъ вездѣ съ утра до ночи, во всѣ часы дня. Засѣдаютъ всѣ, начиная съ народныхъ комиссаровъ и кончая безпризорными подъ мостовой въ Неглинной трубѣ. Засѣдаютъ на службѣ въ урочное время и послѣ занятій въ прокуренныхъ и лишенныхъ кислорода помѣщеніяхъ. Засѣдаютъ дома по дѣламъ домоуправленій и жилтоварищества, засѣдаютъ въ клубахъ — и по «общественной» линіи, по линіи кооперативной, и но линіи профсоюзной, и по разнымъ другимъ, «линіямъ». Засѣдаютъ всѣ возрасты по всякимъ дѣламъ и поводамъ, начиная съ октябрятъ и «красныхъ дьяволятъ» и кончая стариками пенсіонерами, въ судорожной борьбѣ за свой черствый кусокъ хлѣба. Засѣдаютъ даже старушки и монашенки, члены церковнаго приходского совѣта, для обсужденія вопроса о покрытіи непомѣрно тяжелаго налога. Засѣдаютъ по всѣмъ поводамъ жизни, ибо шагу ступить нельзя въ Россіи, чтобы не было бы какого-нибудь постановленія, резолюціи или коллективнаго волеизъявленія пролетаріата.

Засѣданія совершенно нарушили личную, частную и семейную жизнь. Благдаря имъ супруги встрѣчаются только по вечерамъ, дѣти обречены на безпризорное пребываніе на улицѣ, переводится всякое гостепріимство. Чтобы застать кого-нибудь дома, надо сговориться чуть не за двѣ недѣли. У каждаго завелась теперь своя записная книжка-календарь, далеко впередъ отмѣчены безчисленныя засѣданія. Самый послѣдній безличный и бездарный, ни на что не способный канцеляристъ, сидящій на «входящихъ и исходящихъ» нынѣ, какъ директоръ акціонернаго общества на Западѣ или депутатъ парламента, ежедневно вычеркиваетъ у себя въ календарѣ и вновь заноситъ очередныя засѣданія.

Но какъ бы ни трудны были бремя директора банка или бремя парламентарія, ихъ гражданскія обязанности вполнѣ понятны и осмысленны. Но каковъ смыслъ всѣхъ засѣданій въ совѣтской Россіи? Въ томъ-то весь и ужасъ ихъ, что они совершенно безсмысленны, какъ засѣданія, какъ коллективная форма работы. Весь смыслъ засѣданій исчерпывается значеніемъ ихъ въ качествѣ обряда и ритуала для дѣяній бельшевицкихъ. Въ этомъ отношеніи, прежде всего, и обнаруживается внутренній смыслъ большевицкаго культа, который является, какъ всякій культъ, организаціей магическихъ операцій для претворенія силы (вѣры) въ дѣйствіе, въ волевой актъ. Магическая власть засѣданій надъ обществомъ въ Россіи безмѣрно велика! Всѣ прекрасно сознаютъ безсмысленность засѣданій и ихъ никчемность съ точки зрѣнія той цѣли, ради которой они созываются, ибо всѣ рѣшенія и постановленія засѣданій всегда предрѣшены заранѣе, какъ и всѣ выборы. Участники засѣданій нужны, какъ голосующій аппаратъ, какъ особый циферблатъ, на которомъ стрѣлка неизбѣжно показываетъ «единогласно». Ритуаломъ засѣданій осуществляется мистика перенесенія отвѣтственности за дѣянія большевиковъ на всѣхъ голосующихъ, на все населеніе, мистика закрѣпленія свободной человѣческой воли.

Всякій отказъ человѣка отъ своей свободной воли и есть отвращеніе отъ Отца Небеснаго, эту волю ему даровавшаго. Всякое засѣданіе — какъ бы литургія новой религіи, въ которой происходитъ пріобщеніе къ небытію, вь которой путемъ голосованій совершается актъ отреченія отъ самого себя. На этихъ же за сѣданіяхъ совершается также нѣчто въ родѣ молитвы, ибо участниковъ засѣданія разными способами пріучаютъ и заставляютъ говорить и, говоря, славословить большевицкую власть, — какая же литургія безъ похвалы и безъ славословія тѣхъ, кому поклоняешься? Недаромъ возвращаются люди домой съ засѣданія совершенно разбитые и измученные не только физически, но и нравственно, духовно. Такимъ образомъ, въ общественности, въ засѣданіяхъ, осуществляется какъ бы черная месса современной религіи большевизма!..

Итакъ, вмѣсто вѣры въ Бога не разумъ, а вѣра въ небытіе, вмѣсто догматовъ, не наука, а техника, Вавилонская Башня вмѣсто культа, не свободная общественность, а черная месса обрядовыхъ и формальныхъ засѣданій — вотъ основы этой новой сатанинской религіи.

Углубленный анализъ этихъ религіозныхъ юсновъ для раскрытія содержанія самой религіи, для обнаруженія духа большевизма — дѣло самостоятельнаго очерка, этому должна быть посвящена отдѣльная статья о духѣ большевизма. Здѣсь же мы ограничиваемся удостовѣреніемъ самого факта.

Религіозный смыслъ большевизма еще не вошелъ глубоко въ сознаніе народное, какъ и всякая религія, большевизмъ далеко не сразу сталъ достояніемъ народнаго сознанія, но въ подсознательной сферѣ смыслъ этотъ уже запечатленъ. Недаромъ іерархію коммунистической партіи сравниваютъ въ Россіи не съ прежней административной лѣстницей бюрократическаго аппарата, а съ іерархіей чернаго духовенства. Секретарей партійныхъ областныхъ комитетовъ называютъ въ публикѣ митрополитами, секретарей окружныхъ и районныхъ парткомитетовъ — епископами, а секретарей комячеекъ — благочинными. Секретаря московскаго комитета партіи уже давно прозвали «московскимъ митрополитомъ», и даже самого Сталина называютъ не только самодержцемъ, но и «ком-папой». Теократическая природа совѣтской государственности и роль компартіи въ качествѣ ордена бросаются въ глаза.

Значеніе подобныхъ параллелей и аналогій не должно, однако, ограничиваться фразой. Осознаніе большевизма, какъ религіи, должно лечь въ основу правильной его оцѣнки и вѣрнаго учета всѣхъ его живыхъ силъ, безъ чего безплодна какъ бы то ни было съ нимъ борьба. Дѣло не вѣ томъ, что ленинскіе уголки въ каждомъ предпріятіи, въ каждомъ клубѣ іи общественномъ мѣстѣ и даже въ каж домъ жилтовариществѣ въ точности копируютъ кіоты и часовни, дѣло не въ томъ, что ГПУ — воскресшая инквизи ція, а дѣло все въ томъ, что если большевизмъ религія, то въ борьбѣ съ нимъ недостаточно еще политическихъ или экономическихъ средствъ организаціи, недостаточно также и матеріальнаго оружія, а нужна организація идей. Какова бы ни была религія большевизма въ ду ховной оцѣнкѣ, но разъ она религія, разъ въ ней заключена, какъ сильная стальная пружина, властная идея, то этой идеѣ должна быть противопоставлена тоже идея.

Идея большевизма не въ діалектикѣ и не въ экономическомъ матеріализмѣ, ибо все это сплошная мѣшанина относительныхъ и спекулятивныхъ понятій, облеченныхъ въ форму теорій. Идея большевизма гораздо глубже — въ особомъ ему, большевизму, свойственномъ міроошущеніи и міровоздѣйствіи. Среди большевиковъ, даже самыхъ грамотныхъ и сознательныхъ, наблюдается поразительное невѣжество въ области своихъ собственныхъ доктринъ, и разбить ихъ на философскомъ и соціологическомъ «фронтѣ» ничего не стоитъ; тѣмъ не менѣе, всѣ большевики спаяны въ монолитный организмъ единаго міроощущенія и вѣроисповѣданія. Всѣ они одержимы единой идеей, единой сутью. И противопоставлять имъ слѣдуетъ не одни штыки и пушки, тѣмъ паче не однѣ философскія теоріи или богословскія доктрины, а ту могучую рыцарскую силу, въ которой совмѣщались бы всѣ перечисленныя орудія борьбы. Этой силой, какъ бы закованною въ броню пламенной вѣры, должна быть тоже идея, идея почерпнутая изъ первоисточ ника, какъ откровеніе, какъ новое раскрытіе христіанской истины.

М. Артемьевъ.
Возрожденіе, № 2175, 17 мая 1931.

Views: 31