Какъ это странно. Сколько наблюдательныхъ и талантливыхъ европейскихъ авторовъ ѣздило въ совѣтскую Россію, писало о своихъ впечатлѣніяхъ. И никто не подмѣтилъ одной замѣчательной черты, пышно развившейся у населенія СССР.
Непомѣрной чуткости къ политическимъ событіямъ въ мірѣ.
Каждый французскій или англійскій горожанинъ сравнительно съ совѣтскимъ гражданиномъ въ этомъ отношеніи форменный чурбанъ и бревно. Если извѣстіе непосредственно не касается его личныхъ интересовъ или интересовъ отечества, — онъ какъ ни въ чемъ ни бывало продолжаетъ спокойно ходить по Парижу и Лондону, не желаетъ ни во что вмѣшиваться, апатично читаетъ газеты…
И расшевелить его, чтобы отправился онъ бить стекла въ бразильскомъ консульствѣ по поводу угнетенія индѣйцевъ, совершенно немыслимо.
Между тѣмъ, посмотрите, напримѣръ, на харьковскихъ жителей. Какая бездна вниманія ко всему, что происходитъ вокругъ, во вселенной. Не только событія въ Китаѣ или медлительность англійскаго рабочаго правительства… Даже такіе мелкіе факты какъ закрытіе коммунистической газеты въ Краковѣ или украинская манифестація студентовь во Львовѣ вызываютъ здѣсь бурю негодованія.
Демонстранты ходятъ по Харькову съ красными флагами возлѣ польскаго консульства, бросаютъ камни въ стѣны, грозно кричатъ:
— Долой палачей!
И только особый отрядъ чекистовъ, спѣшно вызванный къ мѣсту происшествія, предотвращаетъ тяжкій международный конфликтъ.
— Какимъ же образамъ, — спросимъ мы сами себя, теряясь въ догадкахъ, — харьковское населеніе сдѣлалось такимъ чуткимъ къ явленіямъ внѣшняго міра?
Вѣдь еще совсѣмъ недавно, лѣтъ пятнадцать назадъ, украинскій пролетарій былъ такъ лѣнивъ и неподвиженъ!
На украинскихъ базарахъ нерѣдко встрѣчались лежавшіе на землѣ и спавшіе возлѣ возовъ батраки, на подметкахъ которыхъ мѣломъ было начертано: «дешевле 1 рубля 20 копѣекъ не будить».
И вдругъ…
Очевидно, организаторскому таланту совѣтской власти за двѣнадцать лѣтъ блестяще удалось преодолѣть эту хохлацкую лѣнь и взамѣнъ нея привить утонченную чуткость.
Быть можетъ, за тѣ же 1 руб. 20 копѣекъ; быть можетъ, гораздо дешевле.
Лежатъ пролетаріи возлѣ возовъ, похрапываютъ. А организаторъ обходитъ базарь, будитъ спящихъ.
— Айда, ребята, къ польскому консульству! Въ Краковѣ закрыли газету!
— Вставай, хлопче, вставай! Въ Южной Африкѣ негры поднялись!
Организацію чуткости населенія, впрочемъ, нельзя трактовать односторонне. Невозможно думать, что стихійность демонстраціи создается исключптельно тѣмъ элементомъ, который дешевле одного рубля двадцати не разбудишь.
Навѣрно, и фабричныхъ героевъ труда изъ душныхъ мастерскихъ на улицу зоветъ та же отзывчивость.
И мелкихъ кооперативныхъ служащихъ, задыхающихся въ тѣснотѣ помѣщеній, тоже.
Но самая мощная струя чуткости, конечно, таится не въ базарныхъ хлопцахъ и не въ средѣ фабричныхъ рабочихъ, а въ тѣхъ самыхъ частяхъ Главнаго Политическаго Управленія, которыя наводятъ порядокъ и охраняютъ отъ эксцессовъ толпы представителей иностранныхъ державъ.
Организація отзывчивости на событія міра достигла здѣсь, по всей вѣроятности, верха совершенства. Каждый чинъ ГПУ точно, по расписанію, знаетъ, когда въ немъ проснется чуткая любовь къ индѣйцамъ и неграмъ. Когда пробудится благородное годованіе къ Франціи. Когда охватитъ ужасъ передъ неслыханной казнью въ Южной Америкѣ.
И потому наканунѣ каждой намѣченной впередъ демонстраціи, во дворѣ ГПУ можно наблюдать такія картины:
— Сидорчукъ! Твой взводъ въ штатскомъ платьѣ будетъ ходить возлѣ консульства, бросать камни и кричать: «смерть палачамъ!». Понялъ?
— Понялъ.
— Васильчукъ! Твой взводъ въ полной формѣ, наоборотъ, будетъ отгонять осаждающихъ, угрожать примѣненіемъ оружія и кричать: «разойдись». Понялъ?
— Понялъ.
— Только помните: камни кидать не въ окна, а въ стѣны, чтобы за стекла потомъ не платить. И разгонять другъ друга осторожно, безъ сведенія личныхъ счетовъ и мордобоя. А, главное, не перепутайте, дьяволы. Въ прошлый разъ, по случаю фашизма въ Италіи, что вышло? Штатскіе усмиряли, солдаты нападали… Смотрите у меня! Не потерплю несознательности!
А. Ренниковъ
Возрожденіе, №1641, 29 ноября 1929
Visits: 20