В октябрѣ 1941 г., за полтора мѣсяца до занятія Ростова нѣмцами, разразилась первая паника. Управляющій технической конторой Новэнергосила Петрохин, безрадостный, туберкулезный субъект лѣт 35-ти, вернувшись от властей, созвал общее собраніе и срывающимся голосом объявил, что враг у ворог, бойцам народнаго ополченія, т. е. всѣм мужчинам, немедленно выходить на улицу строиться. Когда огорошенные канцеляристы еще топтались по коридору, Петрухин успѣл забѣжать к себѣ в кабинет и отдать мнѣ «послѣднія распоряженія»:
— Товарищ Феничкин, вы, как больной, остаетесь, назначаю вас своим замѣстителем. Вот вам печать, ключи, чековыя книжки… кажется, все, — поспѣшно вывернул он свои карманы. — В случаѣ непосредственной опасности архивы и цѣнности сжечь, постройки взорвать. Вы за все отвѣтственны…
— Позвольте, как же…
Но Петрохин был уже на улицѣ, пытался там выстроить в боевой порядок свою небоевую рать. У ратников замѣтно дрожали подколѣнья, в строй никак не укладывались. Отчаянно нервничавшій Петрохин, наконец, плюнул, побѣжал, не оглядываясь, один, за ним в отдаленіи двинулись толпой ратники и поволокли по мостовой знамя.
Continue readingVisits: 21