Monthly Archives: November 2017

А. Д. Билимович о «россіянствѣ»

Злободневно о неизжитом. Из рецензіи А. Билимовича на книгу А. Салтыкова «Двѣ Россіи»:

«Не „Русь“, ведущая к восточному анархическому „темному этнизму“, должна быть, по словамъ г. С., нашею цѣлью и нашей любовью, а европейски культурная, организованная, творческая „Россія“. И называть мы себя должны съ гордостью и любовью не этнически „русскими“, а государственно-имперски „россіянами“… „…нѣтъ слова, заключаетъ свою книгу авторъ, которое причинило бы нашему бытію, какъ націи, и вообще силѣ и правдѣ Россіи большаго вреда, чѣмъ архаическое слово „Русь“. Эти слова звучатъ для меня глубоко несправедливымъ, фактически необдуманнымъ поруганіемъ той „Руси“, за которую легло столько поколѣній русскихъ людей, людей, кровью которыхъ создана была именно „Россія“. Что г. С. могъ пойти на такое поруганіе, это, помимо какихъ-то психологическихъ дефектовъ, объясняется непониманіемъ имъ существа „націи“. Увлекшись противопоставленіемъ „народа“ (peuple) и „націи“ (nation), аргументируя примѣромъ Швейцаріи, который ничего не доказываетъ, г. С. отвергаетъ всякую этническую основу у націи. Но почему тогда государства въ общемъ располагаются или стремятся расположиться по національностямъ в этническомъ смыслѣ? Почему этнически однородныя государства прочны, а разнородныя, если въ нихъ нѣтъ мощнаго преобладающаго этническаго ядра, распадаются? Положеніе вещей обратно тому, какъ его изображаетъ г. С. Не государство есть источникъ націи, а нація — источникъ и цементъ государства. Этого основного положенія не подрываетъ возможность всасыванія и освоенія національнымъ государствомъ и націей лицъ другихъ національностей (напр., обрусѣніе — именно обрусѣніе — многихъ нѣмецкихъ, а ранѣе многихъ татарскихъ фамилій). Не устраняетъ это и возможности постепеннаго образованія новой этнической національности (напр., американцевъ). Но основнымъ ядромъ здороваго, устойчиваго, способнаго защитить себя государства въ настоящее время можетъ быть лишь нація въ этническомъ смыслѣ. Отдѣльныя лица могутъ любить и государство, независимо отъ національныхъ чувствъ, но большія массы людей, долгія поколѣнія этихъ массъ могутъ сердцемъ, а не умомъ, кровно любить лишь національное государство, т. е. государство своего народа. Для него лишь они могут съ радостью работать, за него лишь могутъ съ радостью умирать. Этого не чувствуетъ авторъ „Двухъ Россій“, плэтому онъ такъ легко отказывается отъ эпитета „русскій“ и замѣняетъ его эпитетомъ „россіянинъ“, котораго въ одинъ изъ „сумеречныхъ“ дней уже раньше требовалъ с трибуны Госуд. Думы проф. Карѣевъ.

Continue reading

Visits: 25

Толстой о реформѣ орѳографіи

Лев Толстой о предлагавшейся реформѣ русской орѳографіи (1904). Кстати, тот рѣдкій случай, когда с ним можно полностью согласиться. Для меня тѣнь или звѣзда в самом деле легкіе, мгновенно узнаваемые знаки, а звезду и тень надо читать по буквам.

«Говорятъ, гимназистамъ будетъ легче. Да, можетъ быть, но зато намъ будетъ труднѣе; да и имъ будетъ легче только писать, а читать они будутъ дольше, чѣмъ мы читаемъ… Вѣдь мы только пишемъ по буквамъ, читаемъ же вовсе не по буквамъ, а по общему виду словъ. Мы беремъ слово сразу нашимъ взглядомъ, не разбивая его на слога; и потому для всякаго читающаго каждое слово, обладая своеобразнымъ написаніемъ, имѣетъ свою особую физіономію, которую ему создаютъ именно эти „ѣ” и „э”. И благодаря этой физіономіи, я узнаю это слово, даже не вникая въ него, какъ узнаю знакомое лицо среди сотни другихъ, менѣе знакомыхъ; и потому я такое слово воспринимаю легче другихъ… Вотъ, я очень бѣгло читаю, такъ что вижу всегда нѣсколько впередъ; и если, напр., я впереди вижу „ѣ” въ словѣ „тѣнь”, то я уже знаю, что это именно „тѣнь”, а не „темя” или что-либо другое; и зная, что это „тѣнь”, я уже предугадываю всю фразу, и мнѣ это облегчаетъ процессъ чтенія… Однимъ словомъ, благодаря такимъ „личнымъ” признакамъ, которыми одарены слова при современномъ правописаніи, я получаю возможность читать быстро. Если же написаніе станетъ однообразнымъ, т. е. каждое слово лишится своихъ личныхъ признаковъ, то узнавать мнѣ его будетъ труднѣе и, конечно, читать я буду медленнѣе. Привыкнуть къ этому, дѣйствительно, можно и не трудно, но что процессъ чтенія отъ этого сдѣлается медленнѣе, такъ это тоже очевидно… А это было бы очень печально».

Visits: 53

Кн. С. Волконскій. «Люди почему-то думаютъ, что они умнѣютъ, когда произносятъ слова, которыхъ не понимаютъ…»

«Люди почему-то думаютъ, что они умнѣютъ, когда произносятъ слова, которыхъ не понимаютъ. Создается у человѣка какое-то подобіе культуры, которая на самомъ дѣлѣ ниже той, какая у него есть. Это я ясно ощущалъ, когда во время революціи въ деревнѣ слушалъ тамошнихъ говоруновъ. Они сыпали „умными словами“, но были положительно глупѣе своихъ отцовъ… Вліяніе иностраннаго слова несомнѣнно разслабляюще, когда падаетъ на умственную почву, не подготовленную къ его воспріятію, — когда говорящій не отдаетъ себѣ отчета въ корняхъ этого слова. Какъ всякое полузнаніе, оно хуже незнанія, все равно какъ полуистина есть уже заблужденіе».

Кн. С. Волконскій, «О русскомъ языкѣ»

Visits: 32

Кн. С. Волконскій. Форма и содержаніе

Из статьи кн. Сергѣя Волконского «О русском языкѣ»:

«Языкъ — орудіе, коимъ мышленіе высказывается, но оно же и опредѣляетъ правильность и полноту мышленія. Когда орудіе не точно, то не точна и работа. Когда карандашъ чертежника не отточенъ, его рисунокъ грубъ; когда кирпичъ кривой, и зданіе выходитъ косое. Слѣдовательно, мысль, неясно выраженная, сама не ясна. И не оттого она неясна, что не тѣми словами выражена, а оттого не тѣми словами выражена, что самый мозгъ неясенъ: настоящихъ словъ не знаетъ, смѣшалъ слова, покрылъ понятіе не соотвѣтствующимъ словомъ, слилъ два понятія въ одно. Вотъ, мнѣ кажется, настоящая почва, на которую слѣдуетъ поставить вопросъ о воспитаніи правильности и чистоты языка. Мы прикасаемся здѣсь къ одному изъ важнѣйшихъ и интереснѣйшихъ вопросовъ воспитанія, — къ обратному воздѣйствію послѣдствія на причину. Мозгъ есть причина рѣчи, а рѣчь — послѣдствіе мозговой дѣятельности, и неправильная рѣчь (послѣдствіе) искажаетъ мышленіе (свою причину). Мы можемъ опредѣлить это явленіе и какъ  обратное вліяніе формы на содержаніе. Распространимъ далѣе и скажемъ: вліяніе внѣшняго человѣка (форма) на внутренняго (содержаніе). Все это сторона воспитанія, которая у насъ, русскихъ, всегда была въ пренебреженіи. У насъ всегда твердили, что содержаніе важнѣе формы, и поэтому всякое воспитаніе формы почиталось ненужной роскошью, барствомъ и даже считалось вреднымъ. <…> Повторяю, эта сторона воспитанія у насъ всегда была въ пренебреженіи; она даже противна русскому характеру, и въ этой неспособности оцѣнить воспитательное значеніе формы, какъ опредѣляющей собою ясность, а потому и большую цѣнность содержанія, нужно искать причины той легкости, съ какою наши авторитеты научные пошли на измѣненіе правописанія…»

Присоединяюсь. Неистовыя требованія опрощенія письменной рѣчи (что в 1900-м, что в 2000-м) — цѣликом из неумѣнія цѣнить форму. Достоевскій гдѣ-то говорит, что форма есть то, что отличает европейца от русскаго.

Visits: 22

Кн. С. Волконскій об иностранных словах

Кн. Сергѣй Волконскій об иностранных словах:

«Иностранное слово не потому плохо (не только потому), что засоряетъ языкъ, но и потому (главнымъ образомъ потому), что, замѣняя ясное, опредѣленное слово новымъ, мало понятнымъ и потому неяснымъ, вліяетъ и на запасъ умственныхъ понятій затмевающимъ образомъ».

— Кстати да. Простая игра иностранными словами со смутным, неясным значеніем выдавалась и выдается за умственную дѣятельность — при полной пустотѣ содержанія. Еще Зощенко над этим издѣвался.

Visits: 25

Я. К. Гротъ. «Цѣль письма — не одно воспроизведеніе звуковъ языка…»

«Изъ всего того, что̀ пишется, только наименьшая доля воспроизводится голосомъ для слуха; большею частью чтеніе происходитъ безмолвно. Отсюда ясно, что цѣль письма — не одно воспроизведеніе звуковъ языка, но и удовлетвореніе постигающаго языкъ ума посредствомъ органа зрѣнія. Грамота есть прежде всего орудіе изученія самого языка».

Я. К. Гротъ, «Спорные вопросы русскаго правописанія»

Visits: 169

Начало

Добро пожаловать.

Ради чего заведен этот сайт?

В первую очередь, ради моих книг. О чем эти книги? О человеке, о душевной жизни, о смысле происходящих с нами событий, о религии и вере, о культуре, которую мы создаем и которая, в свою очередь, создает нас. Это философия в своем первичном смысле — как «самое важное», не как «система». Систем создано уже достаточно, и чем шире их обобщающая способность — тем, пожалуй, меньше их ценность. Розанов и, в меньшей степени, Лев Шестов дали русскому писателю пример выражения мыслей в афористической форме — которым, к сожалению, наша литература не успела воспользоваться, так как почти на столетие оказалась под ярмом «освободительного движения».

Здесь — вторая потребность, о которой я думал. Потребность в культурной реставрации или контрреволюции, в возвращении на исходную точку, с которой можно начать новое развитие национальной культуры, потому что (таково мое убеждение) всё «советское» в культурном отношении ничтожно, а ничтожно потому что беспочвенно, то есть безнационально. Культура строится только на исторической почве. «Советское» равносильно беспочвенному.  Русская национальная культура после 1920-го (года эвакуации Русской Армии из Крыма) существовала почти только за пределами России, за редкими исключениями. Имя этой России вне России — Белая Эмиграция.

Что такое культурная контрреволюция? Как следует из самого выражения — это отшатывание от всего, созданного большевиками на пути упрощения, плоды которого мы пожинаем сегодня. Рассовечивание формы и содержания. Возвращение к богатству и сложности мысли — прочь от советского убожества. Важной частью утраченной традиции я считаю историческое правописание, строгое и изящное, воспитывающее ум и руку пишущего. Если его немедленное восстановление и кажется маловероятным, то мы можем, по меньшей мере, приучать современного читателя к облику письменной речи, существовавшему в Зарубежной России еще в 1920-е — 1960-е годы.

Осматривайтесь, читайте.

Тимофей Шерудило

Visits: 464