Очередной ХVI съѣздъ коммунистической партіи закрылся. Было все честь-честью: съѣхались делегаты, читались доклады, происходили пренія…. въ рамкахъ разрѣшеннаго; однимъ словомъ, все, какъ слѣдуетъ быть. Делегаты разъѣдутся, доклады будутъ отпечатаны, обязательные и добровольные комментаторы выскажутъ по всѣмъ вопросамъ свои мнѣнія. И тутъ все, какъ слѣдуетъ быть. Потомъ, вѣроятно, всякихъ еще не отказавшихся отъ своихъ мнѣній оппозиціонеровъ и уклонистовъ сгонятъ сь мѣстъ и засадятъ въ кутузку. Тутъ ужъ совсѣмъ, какъ слѣдуетъ быть. Послѣ этого Сталину можно будетъ спокойно пить кахетинское вино и пожирать шашлыкъ подъ звуки интернаціонала.
Воля ваша, но всѣ эти съѣзды какъ-то всерьезъ принять нельзя: невольно переносишься мыслью въ далекія времена, ушедшія въ исторію. Россія любила всегда уничижать. Поэтому-то въ нашъ языкъ, какъ правило, вошло множество уничижительныхъ словъ. Всѣ эти «столовки», «галлерки», «Александринки» оказались столь крѣпко привитыми въ психологію, что даже здѣсь, въ Парижѣ, «Гласьерка» и «Женевьевка» пріобрѣли права гражданства. Какъ поразился бы французъ, узнавъ, что великолѣпная университетская библіотека Св. Женевьевы превращена русскими въ презрительную «Женевьевку»!
Такъ воть: когда-то на «Гласьеркѣ» и другихъ улицахъ неказистаго ХIII-го аррондисмана собирались, спорили, ругались, уничижали другъ друга ядовитыми замѣчаніями и всякими обидными подозрѣніями. Люди подчасъ не знали другъ друга по фамиліи, но отлично помнили партійную принадлежность тѣхъ незнакомыхъ, которыхъ они видѣли на собраніяхъ.
Тому назадъ лѣтъ около тридцати попалъ я въ Екатеринославъ, гдѣ мнѣ нужно было обязательно разыскать одного человѣка. Сказали: въ «столовкѣ» на Семинарской улицѣ найдете. Пошелъ, разыскалъ помѣщеніе. Вхожу, слышу: дебелая женщина за стойкой, зорко оглядывая публику, кричитъ:
— Бундовецъ, вамъ что на жаркое? Искровецъ, не надѣвайте чужихъ галошъ!
Тогда впервые уразумѣлъ я, какъ ничтоженъ человѣкъ и сколь важно состояніе его въ партіи. Потомъ уже, въ Парижѣ и другихъ мѣстахъ заграницей, слышалъ я, какъ ораторы презрительно обзывали одинъ другого «говорившимъ только что эсдекомъ», «оппонирующимъ эс-эромъ», почти никогда не употребляя имени и фамиліи противника. И когда въ результатѣ «дебатовъ» сплошь да рядомъ начинался мордобой, — дравшіеся выбивали зубы не Ивановымъ и не Николаевымъ, а ненавистному эс-эру или трижды проклятому эс-деку. Да, это были стычки не людей, а бездушныхъ партійныхь машинъ. Кровь изъ носу должна была идти не у Николая, а у какого-то эс-эра.
Московский съѣздъ, только что благополучно закончившій свои работы, какъ и всѣ предыдущіе съѣзды, представлялъ собою грандіозное собраніе гдѣ-нибудь на «Гласьеркѣ». Только дѣло происходило не въ Парижѣ или Женевѣ въ 1904 году при двадцати собравшихся, а въ Москвѣ въ 1930 году въ присутствіи 2000 делегатовъ. Товаришъ Сосо (онъ же — Сталинъ) изъ помѣщенія женевскаго «Ландольки» перебрался въ Большой Московскій Театръ. Только теперь, когда начинается дебошъ, нѣтъ уже дремлющаго швейцарскаго полисмена, усмиряющего шумъ и разгоняющаго буяновъ. Теперь уже самъ Сосо имѣетъ въ своемъ распоряженіи городовыхъ, сажаетъ въ тюрьму и убиваетъ. Ну, а что касается «ораторовъ» и «дебатовъ», то все это остается, какъ было встарь. Когда Сосо, Кагановичъ или другой партіецъ спорить съ противниками, — онъ вытаскиваетъ изъ кармана словарь классически-партійныхъ ругательныхъ словъ и, какъ на «Гласьеркѣ», раздѣлываетъ Бухарина, Угланова, Рыкова.
Смыслъ всей большевицкой революціи свелся въ концѣ концовъ къ тому, что вся Россія превращена въ «Гласьерку», гдѣ товарищи спорятъ, ругаются, ненавидятъ другъ друга и безплатно кормятся. Только раньше не платили въ столовку или трактирщику, избѣгая съ нимъ встрѣчъ и для этого мѣняя комнату, а теперь безплатно кормятся за счетъ голоднаго русскаго мужика. А мѣнять квартиру нѣтъ надобности: чтобы избѣжать непріятностей съ кредиторами, приставили къ Кремлю солдатъ, полицейскихъ, чекистовъ: пусть-ка попробуетъ кто сунуться!
Мнѣ разсказывалъ французъ, что въ Латинскомъ кварталѣ жива еще хозяйка, которой задолжалъ Ленинъ, и рестораторъ, у котораго свято хранится неоплаченный счетъ Троцкаго. И оба горды: какіе кліенты были у насъ! Не думаю, чтобы русскій народъ когда-нибудь могъ гордиться съѣденнымъ и выпитымъ за его счетъ большевиками. Но что кліенты были прожорливы и требовательны, — Россія запомнить это, пока будетъ существовать.
Всероссійская «Гласьерка» ѣстъ, пьеть, говорить и шумитъ на весь міръ. Банда оборванцевъ, ворвавшись въ хорошій домъ и пользуясь отсутствіемъ хозяевъ, всегда удобно располагается, опивается виномъ, что находитъ въ домѣ, и неистово оретъ. Тутъ удивляться нечему. Не приходится удивляться и тому, что оборванцы дѣлятъ между собой имущество отсутствуюшихъ хозяевъ и величаютъ другъ друга генералами. Хлопуша «Рваныя Ноздри» тоже вѣдь былъ «енераломъ» у Пугачева. Большевицкіе енералы ссорятся, дерутся, поносятъ одинъ другого послѣдними словами. Это длится уже семь лѣтъ, но енералы мирятся, пьютъ опять на брудершафтъ и сообща измышляютъ планъ новаго уголовнаго похожденія. На политическомъ языкѣ Москвы это называется подчиненіемъ «генеральной» линіи, или «раскаяніемъ въ уклонизмѣ». Терминологія вѣдь часто мѣняется и почти всегда пригнана къ обстоятельствамъ времени и дѣйствія. И если въ нѣкій день Сталинъ заговоритъ языкомъ Людовика ХIV-го, а Рыковъ, будучи трезвымъ (чего только на свѣтѣ не бываетъ!), объявитъ себя Гете, — это будетъ указывать только на то, что «Гласьерка» преуспѣваетъ, мѣняетъ старый свой обликъ, изъ простой шантрапы превращаясь въ шантрапу квалифицированную.
Сплошь да рядомъ основателями династій и новыхъ государств являлись люди темные, иногда преступные. Атаманы разбойничьихъ шаекъ и наемныхъ убійцъ основывали въ Средніе вѣка царства и династіи. Иногда такія государства долго существовали, а фамиліи атамановъ роднились со знаменитѣйшими семьями и попадали въ тотъ избранный кругъ, который увѣковѣчивалъ ихъ имена, забывая о ихъ прошломъ.
Я не думаю, чтобы Сталинъ и К-о когда-либо могли оказаться даже въ наиболѣе демократическомъ Готскомъ Альманахѣ, куда попали имена Бебеля, Фольмара, Жореса и другихъ. Никогда не удастся Сталину и его друзьямъ основать то государство, во имя котораго они льютъ столько крови.
Итальянскіе кондотьеры и просто разбойники, захватывая власть, немедленно-же старались забыть свое прошлое, искупая его работой на пользу народовъ, которыми овладѣли. Даже развратникъ, убійца и предатель Цезарь Борджіа имѣлъ цѣль: объединить Италію подъ свой властью, создавъ новое государство. Торговый домъ Сталинъ и К-о этой мысли далекъ. Ему не нуженъ народъ и тѣмъ болѣе довѣріе и уваженіе послѣдняго. Эти люди чувствуютъ себя въ Россіи, какъ въ побѣжденной на время странѣ, среди враговъ, со всѣхъ сторонъ ихъ окружающихъ. Это психологія побѣдителей на часъ, которые держатся только насиліемъ и устрашеніемъ. Да и что общаго могутъ имѣть съ народомъ люди съ «Гласьерки»? Они не могутъ не сознавать, что, случайно попавъ въ енералы, они завтра вновь могутъ оказаться на «Гласьеркѣ», въ какой-нибудь «столовкѣ», гдѣ полагается не заплатить за обѣды, спокойно перебравшись въ другой кварталъ города. Вотъ почему все, что дѣлается большевиками, дѣлается на время, наспѣхъ, съ однимъ лишь мечтаніемъ: отсрочить день отъѣзда на «Гласьерку», использовавъ всѣ тѣ блага, который имъ далъ временный успѣхъ. Даже знаменитая «пятилѣтка» не болѣе, какъ проектъ гласьерщика, расчитанный на молніеносную краткость. Случайные люди знаютъ, что въ теченіе долгаго времени оставаться имъ не придется. Надо торопиться!
Россія управляется поэтому такъ, какъ не управлялась еше ни одна страна. Грандіозный полицейскій участокъ, вѣрнѣе, охранное отдѣленіе; грандіозные проекты, расчитанные на чудесное выполненіе въ кратчайшій срокъ; нестерпимо-наглое вранье; увлеченіе милліонами и милліардами денегъ, что такъ свойственно вообще нищимъ, — вотъ что являетъ собой Россія. Когда собираются съѣзды, — заранѣе извѣстенъ ихъ составь и то, что и какъ на нихъ будетъ происходить. Большевицкая охранка выбираетъ делегатовъ, полицейскіе писцы составляютъ для нихъ рѣчи, полиція руководитъ преніями, полиція приказываетъ голосовать, аплодировать и свистать.
Тогда — на «Гласьеркѣ» — были оппоненты настоящіе, и потому «дебаты» часто заканчивались дракой. Теперь — на всероссійской «Гласьеркѣ» — инакомыслящимъ быть не полагается: ихъ сажаютъ въ тюрьму или еще проще — разстрѣливаютъ. И не звучитъ свободный голосъ. Только въ далекихъ отъ центра мѣстахъ народъ выражаетъ свое мнѣніе бунтами и возстаніями, убійствами коммунистовъ, селькоровъ и чекистовъ. Скованная мысль толкаетъ человѣка на кровавыя дѣянія. Такъ было всегда, это происходитъ и теперь. И то, что въ Россіи теперь участились убійства лицъ, принадлежащихъ къ «аппарату», свидѣтельствуетъ, что мысль работаетъ, что идетъ борьба, хотя и не организованная, противъ гласьерщиковъ. Уничтоживъ какую бы то ни было общественную организованность, — большевики сами толкнули народъ на путь неорганизованныхъ, кровавыхъ дѣяній. Жестокая «Гласьерка» была всегда убѣждена, что она можетъ торжествовать тогда только, когда у врага скованы руки и завязанъ ротъ. Она не понимастъ до сихъ поръ, что скрытый врагъ куда опаснѣй врага открытаго. Скоро она убѣдится, что ошиблась.
А пока… милые кліенты Гласьерки, ѣшьте, пейте больше, чаще мѣняйте бѣлье, хоть разъ въ недѣлю ходите въ баню. Вѣдь скоро могутъ наступить дни, когда вы вновь окажетесь въ грязныхъ мансардахъ, должны будете харчиться въ кредитъ, а, выходя на улицу, оглядываться по сторонамъ, не виденъ ли кредиторъ. Ѣшьте-же, пейте и веселитесь, пока еще есть время!..
Петръ Рыссъ.
Возрожденіе, №1863, 9 іюля 1930.
Views: 17