День Новаго Года въ представленіи нашемъ не «каждый день». Къ этому дню привыкли мы пріурочивать наши желанія и надежды. Вѣрнѣе говоря въ этотъ день, или наканунѣ его, мы не стѣсняемся выражать ихъ открыто, потому что въ болѣе или менѣе скрытомъ видѣ мы только и живемъ нашими пожеланіями и надеждами остальные триста шестьдесятъ четыре дня.
Люди устроены такъ, что за очень немногими случаями ждутъ всегда перемѣны. Движеніе времени въ новогоднихъ представленіяхъ почти каждаго человека кажется, въ общемъ, благомъ, несмотря на опытъ многихъ предшествовавшихъ лѣтъ, говорящій зачастую противоположное. Очень немногимъ изъ насъ хотѣлось бы сказать: стой, время, остановись. Нѣтъ, время идетъ, и слава Богу, что оно идетъ…
Кажется съ некоторыхъ менѣе относительныхъ точекъ зрѣнія «бѣгъ времени» — это только иллюзія. Кажется время — это только четвертое измѣреніе нѣкоего міра, въ которомъ все такъ же, конечно, въ смыслѣ прошлаго и будущаго, какъ и въ смыслѣ «вверхъ и внизъ», «впередъ и назадъ». По счастью этотъ міръ раскрывается намъ именно во времени, и, хотя на какой то «плоскости» можно развернуть рядомъ все настоящее, прошлое и будущее, по счастью, на эту «плоскость» намъ стать не дано.
Время есть исчисленіе жизни, но жизнь есть тайна міра, его божественное начало. Человѣчество знало и знаетъ еще (у первобытныхъ народовъ) «пространственныя» религіи, т. е. религіи, обожествлявшія вещь. Эти первобытныя религіи уступили мѣсто другимъ, обожествлявшимъ начало жизни, начало роста и перемѣны. Болѣе высокія формы духовной жизни связаны съ болѣе отчетливымъ сознаніемъ святости протекающихъ во времени процессовъ бытія.
Античный міръ представлялъ себѣ процессъ бытія слагающимся по фигурѣ круга, подчиняющимся идеѣ вѣчнаго возвращенія. Античный міръ въ этой замкнутости своей, въ этомъ своемъ пессимизмѣ не устоялъ передъ болѣе человѣчной, болѣе благодѣтельной концепціей христіанства, смѣнившей движеніе по кругу движеніемъ впередъ и мысль о «коловращеніи вещей» мыслью о восхожденіи человѣка.
Идея «прогресса» есть въ основѣ своей христіанская идея. Христіанство живетъ и мыслитъ историческими категоріями, и христіанская философія — это всегда въ нѣкоторой степени исторіософія. Можетъ быть съ теоретической точки зрѣнія кто-нибудь усмотритъ здѣсь ошибку, но нѣтъ ничего болѣе вѣрнаго съ точки зрѣнія пониманія человѣка.
Родившіеся и выросшіе на почвѣ многостолѣтней христіанской культуры, мы рождаемся и выростаемъ «существами историческими». Мы съ такой легкостью воспринимаемъ идеи всякаго прогресса — научнаго, соціальнаго, моральнаго — потому, что въ основѣ своей происхожденіе идеи прогресса — христіанское. Ходъ времени поэтому для насъ представляется всегда участіемъ нѣкоего высшаго начала въ нашей жизни. Что бы ни говорилъ нашъ личный опытъ, мы не можемъ разстаться съ ощущеніемъ нѣкоей святости всякаго «завтра».
Это ощущеніе особенно сильно для того «завтра», которымъ является наканунѣ Нового Года его первый день. Къ этому особенному «завтра» скопляются всѣ неосуществившіяся надежды и пожеланія всѣхъ другихъ безчисленныхъ «завтра». Они разумѣется такъ же разнообразны въ обстановкѣ нормальной жизни, какъ разнообразенъ самъ человѣкъ.
Но вотъ мы, русскіе, оказавшіеся 1 января 1930 года заграницей, въ обстоятельствахъ жизни «не вовсе нормальныхъ», объединены общими пожеланіями и общими надеждами на порогѣ этого «завтра». Мнѣ нѣтъ нужды называть ихъ здѣсь словами… Мы живемъ среди людей, живущихъ нормальной жизнью, которые могутъ показаться намъ болѣе счастливыми въ ихъ «сегодня». Но, гадая о завтрашнемъ днѣ, о Новомъ Годѣ, о будущемъ — развѣ не можемъ мы, думая о Россіи, сказать то, чего быть можетъ не въ состояніи сказать иной, болѣе насъ счастливый въ своемъ «сегодня» иностранецъ: «хуже не будетъ».
П<авелъ> М<уратовъ>.
Возрожденіе, №1674, 1 января 1930.
Views: 25