О Девяностых годах до сих пор спорят. Для одних это «святое время», для других — про́клятое десятилетие. В любом случае это время, давшее огромную пищу уму. Слом одних установлений и установление других, путаница в мыслях и делах, огромное (и до сих пор непереваренное) западное влияние на понятия и способы их выражения, новые поводы для проявления человеческой слабости и подлости — всегда в изобилии предоставляемые революциями… Неудовлетворительность всего «советского» в области мысли была очевидна и прежде 1991 года. Но не менее неудовлетворительным было животное, если не сказать хищническое мировоззрение, насаждавшееся в России при новом «либеральном» правительстве. Мыслящему наблюдателю было о чем задуматься.

Надо заметить, что мысль была как-то особенно противоположна первой послесоветской эпохе. «Это у вас всё мысли, — доводилось слышать в те годы автору. — Мысль уместна в комментарии к ситуации, в ситуации комментария, и только; зачем нашему читателю столько мыслей?» Оставляя в стороне кургузый жаргон, неспособный выразить простейшее понятие без слов смутного значения и иностранного корня, которые иначе как паразитами назвать нельзя, надо признать: освободившаяся Россия мыслей не любила, да и сейчас живет одними рефлексами. Только ими, замечу в скобках, и можно объяснить всеобщее ныне желание вернуться ко временам позднего «нового порядка».

Впрочем, не один только политический и культурный порядок Девяностых годов вызвал к жизни эти очерки. Наравне с ним я бы назвал т. н. «единственно-верное», т. е. «научное» мировоззрение наших дней — нам в России доставшееся по наследству от советского «нового порядка», на Западе имеющее несколько иные, но также левые корни. Это механистическое мировоззрение можно назвать упрощенным, выхолощенным картезианством, картезианством без Духа. В практическом применении оно грозит полной утратой способности понимать и истолковывать человека.

Впрочем, притязательных (и трещащих по швам) «единственно-верных», «научных», мировоззрений в наше время хватает. Однако во времена, когда общепринятые истины распадаются и прежние боги не защищают — неизбежно желание построить новое понимание вещей с самого начала, от основания. Новое философское понимание вещей не может, не должно при начале своем трактовать о «первых и последних вещах», строить системы. Мыслителю прежде всего доступны ближайшие вещи: его душа, страсть, творчество, судьба.  Такое построение не может быть последовательным, не может быть стройным. Когда-нибудь на его основе появится и новое мировоззрение, может быть и более последовательное. Прежние карты действительности оказались неточными; принятые в наши дни — не лучше. Следовательно, нужно хотя бы набросать очертания берегов, какими они видятся мыслящему наблюдателю. Опыт покажет, насколько верна эта карта.

2023

Views: 38