Диктатура пролетаріата была бы «диктатурой самой неразвитой, самой тупой, самой неспособной умственно и самой нездоровой біологически части общества». Современная соціальная наука собрала совершенно достаточное число фактовъ (не выдумокъ), не оставляющихъ ни малѣйшаго сомнѣнія въ этомъ.

Въ Англіи, во Франціи, въ Германіи, въ Россіи и въ Америкѣ пролетаріатъ былъ и остается классомъ почти совершенно безплоднымъ въ дѣлѣ производства выдающихся людей, талантовъ, геніевъ. Не говоря уже о высшихъ классахъ, — тутъ доля производства лидеровъ во всѣхъ областяхъ жизни во стократъ больше, чѣмъ у пролетаріата, — даже доля крестьянства во всѣхъ странахъ была и остается въ нѣсколько разъ выше, чѣмъ доля «пролетаріата».

Если взять результаты такъ называемаго умственнаго испытанія, то милліоны такихъ испытаній, имѣющихся въ нашемъ распоряженіи и произведенныхъ сотнями разныхъ ученыхъ, всѣ, по существу, дали и даютъ сходный результатъ, а именно: изъ всѣхъ большихъ классовъ общества классъ пролетаріата — и дѣти, и взрослые (неквалифицированные и полуквалифицированные рабочіе) показываетъ самую низкую умственную одаренность (intelligence quotient), умственно — это самый ограниченный, самый неспособный классъ.

Таковъ нелицепріятный выводъ изъ безспорныхъ данныхъ. Знаю, что тѣ, кому это не нравился, попробуютъ найти «лазейку»… «Лазейка» обычно находится такимъ способомъ:

— «Что-жь въ этомъ удивительнаго? — говорятъ «пролетаріо-возглашатели». — Высшіе классы получаютъ и прекрасное образованіе и подготовку, имѣютъ взѣ благопріятныя условія для развитія. Пролетаріатъ же „ничего не имѣетъ, кромѣ цѣпей“. Дайте ему тѣ же блага, которыми располагаютъ средніе и высшіе классы, и онъ дастъ преобильнѣйшій урожай геніевъ, талантовъ и лидеровъ всякаго сорта».

Аргументъ серьезный, и небольшая часть истины въ немъ есть. Поставленный въ наилучшія условія, пролетаріатъ, вѣроятно, повыситъ чуть-чуть свое производство геніевъ и свой умственный уровень, но… едва ли значительно. Почему? Потому что и геніальность, и умственныя способности зависятъ не только и не столько отъ среды, сколько отъ наслѣдственности, и еще потому, что цѣлая фаланга самыхъ вѣскихъ фактовъ въ корнѣ противорѣчитъ «оптимистическимъ ожиданіямъ» возражателей.

Напримѣръ, среда, школьныя возможности и вся обстановка крестьянина были и остаются не лучше, а скорѣе, хуже обстановки пролетаріата: и процентъ безграмотности перваго класса выше, чѣмъ второго, и число школъ, книгъ, лекцій, музеевъ, газетъ и др. учрежденій для умственнаго развитія неизмѣримо меньше среди крестьянства и менѣе доступны ему, чѣмъ пролетаріату. И, однако, доля-то великихъ и выдающихся людей среди крестьянства была и остается много выше, чѣмъ доля пролетаріата. Дальше, со второй половины 19-го вѣка до нашихъ дней и уровень жизни, и школьное воспитаніе, и другія условія улучшились весьма и весьма для пролетаріата, по сравненію съ положеніемъ дѣла въ предыдущія столѣтія.

Увеличилась ли, однако, его доля въ производствѣ лидеровъ, геніевъ и талантовъ? Ничуть… И въ Германіи, и во Франціи, и особенно, въ Англіи, она упала. Такой результатъ трудно согласить съ ожиданіями пролетарскихъ апологетовъ.

Еще фактикъ… Всякій знаетъ, что до войны и въ 19-мъ вѣкѣ пробиться снизу наверхъ и стать геніемъ или просто выдающимся человѣкомъ для «рожденнаго внизу» было много легче въ Соединенныхъ Штатахъ Америки, чѣмъ въ Россіи. Казалось бы, поэтому, что въ «общемъ котлѣ» выдающихся людей, процентъ «самоучекъ» изъ низшихъ классовъ долженъ быть много выше въ Америкѣ, чѣмъ былъ Россіи. И, однако, дѣло обстоитъ иначе: проценты эти для обѣихъ странъ, по существу, равны. Очевидно, такіе «упорнѣйшіе фактики» — а ихъ я могъ бы нанизать много — никакъ не могутъ быть согласованы съ розовыми мечтаніями рыцарей диктатуры пролетаріата.

Итакъ, гдѣ бы диктатура пролетаріата ни осуществилась, она означала бы не что иное, какъ диктатуру самаго безталаннаго, ограниченнаго и тупого класса населенія.

Самое допущеніе возможности и реальности диктатуры пролетаріата является утопіей. Дѣло въ томъ, что въ дѣйствительности, едва ли когда-нибудь такая диктатура имѣла мѣсто въ исторіи. Случаи, которые подъ этимъ именемъ извѣстны (особенно въ періоды революцій) представляли и представляютъ, какъ и теперъ въ Россіи, не «диктатуру пролетаріата» и даже не группы лицъ, вышедшихъ изъ этого слоя, а всегда и неизмѣнно диктатуру лицъ, въ огромномъ большинствѣ вышедшихъ изъ тѣхъ же высшихъ и среднихъ слоевъ, лишь чуточку иногда разбавленныхъ небольшимъ числомъ подлинныхъ пролетаріевъ.

Рядъ выходцевъ изъ этихъ классовъ, начиненныхъ маніей честолюбія, но весьма второ-и третьестепенно талантливыхъ, будучи неспособны пробиться наверхъ въ нормальномъ порядкѣ, «уходятъ въ народъ», пристраиваются къ пролетаріату и начинаютъ «водить» его подъ именемъ и во имя «пролетаріата». Вѣдь, разъ пролетаріатъ не блещетъ талантами и умомъ, самая сѣрая посредственность, обладающая апломбомъ, легко дѣлается «вождемъ рабочаго класса».

Съ другой стороны, въ силу той же ограниченности, пролетаріатъ, особенно въ критическіе періоды, какъ во время войны, испытывая страданія, ищетъ выхода, но не можетъ сразу различить, кто его дѣйствительной другъ и кто врагъ; кто толкаетъ его въ бездну и кто на болѣе трудный, но спасительный путь. И такъ какъ эти «лидеры», обычно весьма безотвѣтственные и часто весьма близорукіе, предлагаютъ ему, пролетаріату, самыя заманчивыя, прямыя и эффектныя средства, мудрено ли, что онъ идетъ за демагогическими «гремушками» — за что потомъ жестоко платится? Такъ было въ прошломъ, такъ и теперь.

Утвержденія эти подтверждаются точными изслѣдованіями. Изъ, примѣрно, 1.600 современныхъ «вождей» рабочаго и радикальнаго движенія въ Америкѣ и Европѣ, по изслѣдованію, произведенному въ моемъ семинарѣ, — только 9,1 проц. вышли изъ «пролетаріата»; остальные — всѣ изъ высшихъ и среднихъ классовъ Среди болѣе крупныхъ рабочихъ лидеровъ, этотъ пролетарскій процентъ еще ниже (только полпроцента).

Если же взять соціально-профессіональное положеніе самихъ лидеровъ, то менѣе 5 проц. изъ нихъ принадлежатъ по профессіи къ рабочему классу.

Та же исторія была и въ прошломъ. К. Марксъ, Энгельсъ, Лассаль, Р. Оуэнъ, С.-Симонъ, Луи Бланъ, Жоресъ, Крапоткинъ, Лавровъ, Бакунинъ, Герценъ и сотни другихъ никогда не работали на фабрикѣ или въ мастерскихъ и вышли не изъ рабочей среды.

Ленинъ, Троцкій, Зиновьевъ, всѣ эти Радеки, Каменевы, Чичерины, Раковскіе, Пятаковы и прочіе «современные властители», а равно и достопочтенные «провозглашатели пролетаріата», Данъ и Мартовъ, или Черновъ, Церетелли, Керенскій, Сухомлинъ и пр., посѣщали фабрику только для митинговъ, хоть и клянутся на каждомъ шагу именемъ рабочаго класса, полагаю, — только потому, что изъ него не вышли, его не знаютъ, и никакого отношенія къ нему, кромѣ политиканско-пропагандистскаго, не имѣютъ. Такъ, именно такъ, обстоитъ дѣло.

Вотъ почему лозунгъ «диктатуры пролетаріата» означаетъ или диктатуру самаго неспособнаго класса, если бы она могла осуществиться, или, что обыкновенно бываетъ, диктатуру честолюбивыхъ, но за очень малыми исключеніями, второ- и двадцатостепенныхъ по одаренности выходцевъ изъ тѣхъ же высшихъ и среднихъ классовъ, — диктатуру ихъ и надъ пролетаріатомъ, и надъ народомъ. А т. к, созидательные таланты очень рѣдки среди этой группы, и кромѣ того, какъ правило, она состоитъ изъ лицъ неуравновѣшенныхъ, лишенныхъ здраваго смысла, зачастую и дефективныхъ и даже «каторжныхъ» (большевицкіе лидеры!), то немудрено, что диктатура эта почти всегда приводитъ къ самымъ печальнымъ результатамъ. Въ итогѣ, или общество погибаетъ, или свергаетъ диктатуру подобныхъ группъ.

Пока довольно. И безъ продолженія то, что я написалъ, боюсь, покажется довольно жестокимъ для нашихъ чувствительныхъ «вождей рабочаго класса» и «обожателей пролетаріата»…

Но странное дѣло: вотъ здѣсь, въ демократической Америкѣ, съ ея здоровыми и уравновѣшенными лидерами рабочаго класса, подобныя «теоріи» не вызываютъ ни возмущенія, ни протеста (кромѣ кучки сентиментальныхъ «обожателей» нашего типа). Ихъ принимаютъ, какъ «matter of fact» и учитываютъ при всякомъ практическомъ улучшеніи или реформѣ. А у насъ? До революціи говорить такія вещи значило бы разъ навсегда попасть подъ «общественный остракизмъ». Да и теперь, даже въ эмиграціи, онѣ трудно перевариваются очень и очень многими. И все же, надо пріучаться переваривать ихъ. Если мы хотимъ великую Россію, намъ нужны настоящіе лидеры. Если хотимъ имѣть настоящихъ лидеровъ, пора перестать играть «безсмысленными бирюльками» диктатуры пролетаріата и подобнымъ вздоромъ.

Всякій, кто имѣетъ талантъ, призванъ; если, вопреки ожиданію, пролетаріатъ выдѣлитъ значительную долю настоящихъ водителей — тѣмъ лучше. Но это маловѣроятно и не имѣетъ ничего общаго съ высокопарными лозунгами «диктатуры рабочаго класса», или «диктатуры крестьянства», или «дворянства». Совокупная, плечомъ къ плечу, работа всѣхъ классовъ Россіи надъ ея возрожденіемъ, подъ руководствомъ настоящихъ лидеровъ, способныхъ, знающихъ свое дѣло и беззавѣтно любящихъ Россію, безразлично изъ какихъ слоевъ они пришли — такова единственная формула, возможная въ настоящее время.

Питиримъ Сорокинъ.
Возрожденіе, № 1143, 19 іюля 1928.

Visits: 18