Ростки свободнаго творчества. — Какъ распространяются рукописи. — Тиражъ. — Подпольные архивы…
Авторъ настоящей статьи выѣхалъ недавно изъ совѣтской Россіи. Принадлежа къ академическимъ кругамъ и примыкая къ церковной интеллигенціи, онъ имѣлъ возможность общаться съ современной русской молодежью и принималь участіе вь подпольной общественной жизни.
Редакція.
Много правдивыхъ и горькихъ свидѣтельствъ о современной Россіи просачивается сюда, въ зарубежье, изъ страны ужаса и отчаянія. Однако всѣ эти свидѣтельства такъ мало говорятъ о Россіи. Почти всѣ они толкуютъ о СССР. Ибо приводятъ они факты или о «Сатанинскомъ Станѣ Свирѣпыхъ Разбойниковъ» — о большевикахъ, или повѣствуютъ о «Странѣ Слезъ, Страданія, Рабства», то есть объ оборотной сторонѣ медали того же большевизма. Между тѣмъ на фонѣ этой безотрадной дѣйствительности происходитъ жизнь хотя и придушенной, но еще не задушенной Россіи. Теплится еще живая душа Россіи въ окровавленномъ тѣлѣ. И свидѣтельствомъ этого дыханія жизни является непрекращаюшееся творчество русской культуры.
Не такъ легко осуществить идеалъ Мірового Города, хотя бы и въ пятилѣтку. И если возможно было нѣкогда заковать въ желѣзную трубу живую и веселую Неглинку, то это еще не означаетъ, что и Волгу — эту великую рѣку русской національной жизни — можно засыпать шлакомъ соціалистическихъ достиженій. Тѣмъ не менѣе это безуміе совершается. Милліоны русскихъ людей мобилизованы засыпать могучее теченіе русскаго національнаго творчества. И безчисленные притоки этой единой рѣки творчества уже засыпаны и превращены въ болота соціалистической мысли, въ которыхъ вязнутъ и гибнутъ русскія души, русскія идеи, русскія традиціи, русская слава.
Но велико сопротивленіе жизни. Восходитъ солнце вѣчной правды и подъ горячими лучами его растопляется и трескается асфальтъ и наружу пробивается свѣжая зеленая поросль свободнаго творчества. Такъ и чистые истоки религіознаго сознанія, питающіе корни русской культуры, могучимъ усиліемъ пробиваются на поверхность болота и бѣгутъ къ широкому морю русскаго идеала сверкающіе лучи русской мысли.
Не о пресловутыхъ «достиженіяхъ» пятилѣтки, не о «великомъ» строительствѣ Мірового Города идетъ здѣсь рѣчь, а объ этихъ свѣжихъ зеленыхъ росткахъ свободнаго творчества и сверкающихъ ручьяхъ русской мысли.
Самымъ любопытнымъ свидѣтельствомъ свободнаго творчества въ совѣтской Россіи является обширная подпольная рукописная литература. Несмотря на трудности и дороговизну «изданія», литература эта распространена повсѣмѣстно, невѣдомыми путями проникая, какъ молва, изъ города въ городъ, появляясь часто во многихъ мѣстахъ почти одновременно. Ни одинъ авторъ никогда не знаетъ, гдѣ и въ сколькихъ экземплярахъ выходитъ его рукопись, выпущенная первоначально въ карликовомъ, ундервудовскомъ тиражѣ 5 — 10 экземпляровъ. Попадаетъ такая рукопись въ чьи-либо руки довѣрительно на самое короткое время, часто на одну ночь и жалко не подѣлиться ею съ друзьями и близкими. Находится вѣрная машинистка переписывающая рукопись, и новое «изданіе» налицо. Такъ въ нѣдрахъ совѣтскихъ канцелярій безвѣстными «совѣтскими барышнями», преодолѣвающими добротою или энтузіазмомъ свою усталость, создается въ безчисленныхъ «спискахъ» свободная литература невѣдомыхъ авторовъ. Недаромъ машинописныя бюро въ совѣтскихъ учрежденіяхъ подвергаются время отъ времени налетамъ т. н. «легкой кавалеріи» комсомола въ поискахъ обнаружить контръ-революцію, а для канцелярскихъ и домоуправленческихъ шпіоновъ имѣется особая инструкція, обязывающая зорко слѣдить за работой машинистки.
Иногда попадается въ руки рукопись, «изданная» на стеклографѣ или какимъ либо другимъ примитивнымъ множительнымъ аппаратомъ. Но это явленіе рѣдкое. На это отваживается отчаянная молодежь какой-либо группировки въ цѣляхъ прямой пропаганды своихъ идей. Но опыты эти кончаются трагически, ибо обычно за обнаруженіе такой «типографіи» слѣдуетъ безпощадный разстрѣлъ.
Внѣшній видъ рукописныхъ изданій весьма примитивенъ, какъ въ редакціонномъ, такъ и въ техническомъ отношеніи. Они отражаютъ въ себѣ обычно экономію бумаги и времени, поэтому небрежны и неприглядны. Но часто попадаются все же «изданія», «выпущенныя въ свѣтъ» съ большою любовью, старательно и со вкусомъ, съ соблюденіемъ эстетическихъ сторонъ издательскаго дѣла. Такія рукописи написаны на хорошей бумагѣ, съ ровными полями, съ удобными интервалами между строкъ, тщательно прошнурованныя и снабжены обложкой изъ плотной и цвѣтной альбомной бумаги. Въ общемъ наблюдается тѣмъ лучшее изданіе, чѣмъ оно больше по количеству страницъ и чѣмъ оно дороже по затраченному труду. Попадаются иногда даже «любительскія» изданія съ явной претензіей на «художественность», таковы нѣкоторые сборники стиховъ и рукописные группировочные журналы, снабженные заставками и концовками, старательно повторенными художникомъ на каждомъ экземплярѣ «всего» изданія.
Трудности издательскаго дѣла не останавливаютъ автора передъ выпускомъ въ свѣтъ не только объемистыхъ сочиненій въ нѣсколько сотъ страницъ, но даже и многотомныхъ трудовъ, обнимающихъ 30 — 40 печатныхъ листовъ. Такова, напримѣръ, работа о Бакунинѣ одного изъ видныхъ анархистовъ изданная въ 4 томахъ большого формата стандартнаго писчаго листа на хорошей довоеннаго качества «полотняной» бумагѣ, аккуратно переписанная съ ровными полями, въ объемѣ болѣе 300 страницъ въ каждомъ томѣ, въ прекрасныхъ коленкоровыхъ переплетахъ и все это издано въ… 6 экземплярахъ.
Другая работа по религіозной философіи, содержащая болѣе 500 страницъ большого формата стараго писчаго листа, издана на папиросной бумагѣ въ двухъ изданіяхъ — въ Москвѣ и въ Петербургѣ по 11 экземпл. въ каждомъ изданіи съ большимъ количествомъ рисунковъ, схемъ и діаграммъ въ текстѣ, аккуратно вклеенныхъ на отдѣльныхъ кусочкахъ бумаги среди текста чьей то заботливой женской рукою. Столь же аккуратно и терпѣливо воспроизведены и рисунки перомъ для всѣхъ, повидимому, 22 экз. изданія. Московское изданіе вышло въ переплетахъ отъ старыхъ «гросбуховъ» какого-то дореволюціоннаго банка, а Петербургское — въ толстыхъ обложкахъ.
Но самымъ распространеннымъ изданіемъ оказались должно быть лекціи одного талантливаго профессора, чрезвычайно популярныя среди молодежи, въ средѣ которой онѣ въ теченіе ряда лѣтъ нелегально читались въ кружкахъ и стенографировались. Лекціи эти по общественно-религіознымъ вопросамъ и по философіи исторіи изданы въ теченіе 5 лѣтъ по меньшей мѣрѣ 15 разъ въ разныхъ мѣстахъ — въ Москвѣ, въ Петербургѣ, въ Нижнемъ Новгородѣ, на Украинѣ и на Кавказѣ въ четырехъ выпускахъ въ объемѣ нѣсколькихъ сотъ страницъ. Ихъ недостаткомъ является чрезвычайно небрежная редакція и столь же небрежное изданіе въ техническомъ отношеніи.
Несчетное количество разъ переписывались на машинкѣ и отъ руки различные церковные документы въ годы тяжелаго раскола внутри «Тихоновской» церкви въ связи съ извѣстнымъ посланіемъ митр. Сергія. Какимъ-то безвѣстнымъ монахомъ въ глухомъ мѣстечкѣ Центральной Россіи въ глубокой тайнѣ изданы 6 экземпляровъ «Сборника» этихъ документовъ, числомъ свыше 200 на 500 страницахъ убористаго шрифта большого формата документовъ, преимущественно направленныхъ противъ митр. Сергія.
Большимъ успѣхомъ пользуются многочисленныя стихотворенія безвѣстныхъ поэтовъ, не могущихъ помѣстить свои стихотворенія въ совѣтской прессѣ или пропустить ихъ черезъ цензуру въ силу ихъ идеалистическаго или религіозно-мистическаго настроенія. Стихи эти часто посвящены Россіи, ее испытаніямъ и судьбѣ.
По свидѣтельству одного изъ толстыхъ совѣтскихъ журналовъ рекордъ тиража за 10 лѣтъ революціи побило не какое-либо изданіе ГИЗ-а, а небезызвѣстное можетъ быть и заграницей стихотвореніе, единодушно приписываемое Сергѣю Есенину подъ названіемъ: «Отвѣтъ Демьяну Бѣдному» на одно изъ его кощунственныхъ и наглыхъ антирелигіозныхъ «твореній». Дѣйствительно, едва ли есть хоть одинъ грамотный человѣкъ въ Россіи, даже и среди большевиковъ, кому бы это стихотвореніе было неизвѣстно, и, повидимому, тысячи совѣтскихъ машинистокъ переписывали ихъ по всѣмъ городамъ Россіи въ перемежку среди совѣтскихъ циркуляровъ, ибо количество «изданій» его поистинѣ — неисчислимо.
Рукописи, какъ и книги, служатъ тамъ предметомъ ихъ коллекціонированія — вѣдь страстью копить книгу и составлять у себя свою домашнюю библіотеку издавна отличалась русская интеллигенція. Собранія рукописей получили названіе «архивовъ», но хранятся они обычно не дома на письменномъ столѣ или на полкѣ этажерки, а внѣ дома. Молодежь, болѣе легкомысленная и болѣе смѣлая, часто отваживается держать свои «архивы» у себя дома, т. к. подпольная общественность находитъ себѣ благопріятную среду преимущественно среди молодежи и эта активность требуетъ, чтобы «архивъ» всегда былъ подъ рукой. Провалъ такого «архива» составляетъ обычно богатую добычу ГПУ и влечетъ за собою цѣлую облаву въ окружающей средѣ. Вотъ почему всякое извѣстіе о происшедшемъ гдѣ-либо обыскѣ или арестѣ вселяетъ большую тревогу, — не провалился ли при этомъ «архивъ». Часто въ резутатѣ такого провала жертвами его становятся не только подозрѣваемые авторы, но и машинистки.
Благодаря существованію «архивовъ» создается болѣе отчетливое представленіе о томъ, — что, какъ и о чемъ пишутъ невѣдомые авторы рукописей, каковы темы, каковъ кругъ интересовъ, въ чемъ «злоба дня», какова ихъ соціально-политическая оріентація, каковъ характеръ разработки проблемъ въ смыслѣ философскаго направленія т. д. Автору этихъ строкъ удалось въ теченіе ряда лѣтъ просмотрѣть и ознакомиться съ немалымъ количествомъ такихъ «архивовъ» у самыхъ различныхъ представителей интеллигенціи, главнымъ образомъ у молодежи, и кое-какіе обобщающіе выводы несомнѣнно могутъ быть сдѣланы на основаніи знакомства съ этимъ богатствомъ, тѣмъ болѣе, что ему пришлось изучать ихъ для цѣлей библіографіи.
(Продолженіе слѣдуетъ.)
Михаилъ Артемьевъ.
Возрожденіе, № 2084, 15 февраля 1931.
Visits: 27