Былъ сочельникъ 1962 года. Въ уютной гостиной Перепелкиныхъ въ Москвѣ собралось не мало народу. Зеленая молодежь радостно окружила зажженную елку. Пожилые мужчины разсѣлись у столика съ ликерами. Дамы расположились на диванѣ, слѣдя за дѣтьми. А престарѣлый восьмидесятилѣтній дѣдушка Викторъ Степановичъ, бывшій эмигрантъ, неподвижно вытянулся въ креслѣ возлѣ химическаго камина, въ которомъ весело потрескивала превращавшаяся въ тепловую энергію матерія, и погрузился въ обычныя глубокія думы.

Когда огни елки погасли и танцы окончились, молодежь обступила старшихъ, требуя традиціонныхъ интересныхъ разсказовъ.

— Николай Петровичъ, вспомните что-нибудь… Вы вѣдь старый морской волкъ!

— Иванъ Сергѣевичъ, вы охотникъ. Разскажите!

Николаю Петровичу, моряку, выросшему въ Россіи и совершавшему обычно рейсы между Петербургомъ и англійскими портами, какъ-то разъ удалось съѣздить черезъ Суэцъ на Дальній Востокъ. И эта поѣздка естественно составляла гордость всей его жизни.

— Ну что-жъ, — самодовольно произнесъ онъ. — Странъ я, конечно, видалъ не мало. Можеть быть, хотите послушать про случай, когда насъ возлѣ Хай Нана застигъ небывалый тайфунъ?

— Да, да!

— Да, да!

Николай Петровичъ откашлялся, выпилъ немного ликера, разсказалъ о тайфунѣ, о поломкѣ руля, о вынужденномъ блужданіи по волѣ волнъ возлѣ Борнео… И когда при глубокомъ молчаніи слушателей окончилъ разсказъ, всѣ хоромъ воскликнули:

— Какъ интересно!

А дѣдушка Викторъ Степановичъ пріоткрылъ глаза, повернулся въ креслѣ и, блаженно улыбаясь, пробормоталъ:

— Да… Чудесно это Южно-Китайское море. Хотя по профессіи я и присяжный повѣренный, но на островѣ Дисковери, помню, съ удовольствіемъ около года смотрителемъ маяка прослужилъ. А вы какъ: на Филиппины заходили?

— Нѣтъ… Не заходили.

— Хорошіе острова. На Минданао послѣ эвакуаціи изъ Владивостока, помню, два года прожилъ. Надсмотрщикомъ на плантаціи. А въ Австраліи не удалось побывать?

— Нѣть…

— Жаль. Отличная часть свѣта. Въ Квинслендѣ, помню, вмѣстѣ съ семьей Слюсаренко одно время проживалъ. Ферму устраивалъ. Глушь только, воды мало. А въ Южной Америкѣ не жили?

— Нѣтъ. Не приходилось.

— Великолѣпная страна… Богатѣйшая. Съ экспедиціей художника Перфильева, помню, Мато Гроссо изучали. Верховья правыхъ притоковъ Амазонки.

— Дѣдушка! Разскажите подробно про Амазонку! Пожалуйста! — раздались вокругъ голоса.

— Про Амазонку? А что же разсказывать? Нечего. Лѣса какъ лѣса. Рѣки какъ рѣки. Вотъ развѣ съ продовольствіемъ были большія затрудненія…

Охотникъ Иванъ Сергѣевичу, всю жизнь прожившій въ Россіи, не заставилъ себя долго просить. Съ нимъ произошелъ жуткій случай въ дебряхъ Кавказа возлѣ Дыхъ-тау. Поднимался онъ съ двумя спутниками къ главному хребту по дикому ущелью рѣки Черекъ и напоролся на стадо въ двѣсти дикихъ кабановъ. Деревья эти кабаны срѣзали клыками, будто ножемъ. Спастись невозможно, оба спутника были убиты, и только ему, Ивану Сергѣевичу, случайно удалось избѣгнуть смерти, юркнувъ въ пещеру и загородивъ входъ въ нее обломкомъ скалы.

Дѣдушка Викторъ Степановичъ, закрывшій было глаза, снова открылъ ихъ. Повернулся, посмотрѣлъ на разсказчика, оживился. И сочувственно пробормоталъ:

— Да. Кабаны непріятны. А вы на львовъ не охотились?

— Нѣтъ, не охотился.

— Жаль. Понятно, я самъ тоже не охотникъ. По необходимости только. Но для любителя должно быть пріятно. Въ Абиссиніи, помню, служилъ полтора года въ компаніи по ловлѣ живыхъ львовъ для звѣринцевъ. Западни въ видѣ деревяннаго сруба устраивалъ. А въ леопардовъ стрѣляли?

— Нѣтъ, не стрѣлялъ.

— Леопарды страшнѣе львовъ. Львы добродушны. Впрочемъ, во всемъ дѣло привычки. Въ Бразиліи, помню, я думалъ, что боа констрикторъ чрезвычайно опасенъ. А вотъ, по возвращеніи въ Европу прослужилъ въ Парижѣ въ Жарденъ дэ плантъ въ качествѣ уборщика въ отдѣленіи змѣй, и привыкъ. Самаго большого боа, коричневаго Ваньку, приручилъ. Мыломъ иногда мылъ, чтобы глянецъ поддерживать…

— Дѣдушка! Разскажите подробно про львовъ! И про змѣй! — раздались вокругъ голоса.

— Про львовъ? А что же разсказывать? Звѣри какъ звѣри. Рычатъ. Бросаются. Ничего особеннаго нѣтъ. Да, кромѣ того, развѣ упомнишь подробности!

***

Разошлись послѣ сочельника поздно. Старый морской волкъ возвращался на двухмѣстномъ легковомъ аэропланѣ вмѣстѣ съ охотникомъ Иваномъ Сергѣевичемъ.

— Вы какъ думаете, дорогой мой, — задумчиво спрашивалъ онъ своего спутника. — Вретъ старикъ или не вретъ?

— Вретъ, по-моему.

— Я тоже такъ полагаю. Конечно, немного присочинить никогда не мѣшаетъ. Мой тайфунъ, напримѣръ, никакого руля не ломалъ. Опоздали мы не на мѣсяцъ, а всего на два дня. Вашихъ кабановъ тоже, навѣрно, было не двѣсти, а двадцать или не больше одиннадцати. Но всему есть предѣлъ! А старикъ… Боа констриктора мылъ. Львовъ ловилъ. Мато Гроссо изслѣдовалъ. Въ Квинслендѣ ферму устраивалъ. На Филиппинахъ служилъ. Какой дуракъ повѣритъ такимъ нелѣпымъ разсказамъ?

Андрей Ренниковъ.
Возрожденіе, № 2414, 11 января 1932.

Visits: 23