Жалѣю отъ души республиканскаго дядю Юніуса: президентъ Гинденбургъ и либерально-прогрессивное правительство Брюнинга преподнесли ему пренепріятный репримандъ.
Въ теченіе долгихъ недѣль распинался дядя за то, что въ Германіи нѣтъ и не можетъ быть разочарованія въ демократіи. Не можетъ быть потому, что не было раньше и очарованія ею. А такового не было, ибо прежняя, вильгельмовская, Германія просто не знала, что такое демократія. Съ демократіей ознакомилъ ее только республиканскій, возникшій изъ революціи строй…
И вдругъ — бомба гинденбурговской усиленной охраны, отмѣны «конституціонныхъ гарантій», свободы собраній и т. д. Могла ли такая бомба разразиться въ Вильгельмовской, «не знашей демократіи» Германіи?.. И самое характерное въ томъ, что бомба принята всѣми, какъ нѣчто должное, что никто съ демократической стороны противъ нея не протестовалъ.
Можно ли себѣ представить болѣе разительное — и притомъ столь быстрое — опроверженіе основной темы Юніуса?
***
Ужъ не знаю, какъ будетъ выкручиваться попавшій впросакъ дядя. Но я, по человѣчеству, готовъ утѣшить его. Ужъ очень это скользкая, колеблющаяся почва — демократія. Chaqun y met du sien. [1] Удивительно-ли, что при разсужденіяхъ о ней поминутно образуются невязки и возникаютъ недоразумѣнія?
Вѣдь вотъ, напримѣръ, Англія. Ужъ кажется, на дядинъ взглядъ, демократическая страна: старѣйшій въ мірѣ парламентъ!.. И однако, почти трюизмомъ была фраза о томъ, что Англія управляется — «изъ помѣщичьихъ усадебъ». Въ наши дни это, можетъ быть, уже не такъ, не совсѣмъ такъ. Но эта характеристика вполнѣ соотвѣтствовала дѣйствительности при королевѣ Викторіи и даже еще при Эдуардѣ ѴII ( не говоря уже о болѣе раннихъ временахъ). Англійское парламентское правительство было, во всякомъ случаѣ, въ большей степени «помѣщичьимъ правительствомъ», чѣмъ наше правительство эпохи Александра ІІІ и Николая ІІ. Болѣе того: по мнѣнію очень неплохихъ мыслителей, именно вслѣдствіе вышеуказанныхъ чертъ и могъ выработаться въ Англіи парламентскій строй.
***
Но такое его пониманіе, конечно, неполно. Оно восполняется слѣдующимъ.
Одинъ близкій мнѣ человѣкъ (я не откажусь при случаѣ его назвать) много разъ встрѣчался въ теченіе ряда лѣтъ (у одной весьма извѣстной русской дамы въ Лондонѣ — въ восьмидесятыхъ годахъ) съ однимъ немолодымъ англійскимъ джентльменомъ. При этомъ послѣдній часто возвращался къ темѣ: на континентѣ плохо понимаютъ англійскій государственный строй. «Полагаютъ, говорилъ старый джентльменъ, что король (т. е. королева Викторія) не имѣетъ у насъ власти, что у насъ монархія есть лишь только терпимый пережитокъ прошлаго. Увѣряю васъ, что такой взглядъ глубоко невѣренъ. Монархъ вовсе не лишенъ нашей конституціей личности. И фактически и по духу нашей конституціи онъ имѣетъ огромное значеніе».
Старый джентльменъ былъ довольно компетентенъ въ вопросѣ, котораго онъ касался: это былъ — Гладстонъ…
***
Такъ вотъ: я все это припомнилъ, чтобы утѣшить республиканскаго дядю… Не онъ одинъ спотыкался о тему демократіи.
Но дядя не платитъ мнѣ взаимностью. Говоря попросту, онъ лжетъ на меня безпардонно и нагло. Но не безхитростно. Ибо онъ не столько выдумываетъ ложь, сколько подтасовываетъ, кривитъ правду. Такъ намекнулъ онъ на дняхъ на полемику мою (на столбцахъ «Новаго Времени») съ органомъ кадетской партіи, имѣвшую мѣсто четверть вѣка назадъ. Онъ утверждаетъ при этомъ, что я былъ тогда изобличенъ симъ органомъ въ невѣжествѣ. Но въ томъ-то и дѣло, что уличенъ тогда въ невѣжествѣ и даже хуже того: въ подтасовкѣ и извращеніи фактовъ — былъ отнюдь не я, а именно почтенная редакція, пребывавшая на улицѣ Жуковскаго.
А это, согласитесь, все-таки, какъ говориль покойный Козьма Прутковъ, — двѣ разницы.
[1] Каждый въ ней видитъ свое (фр.).
Александръ Салтыковъ.
Возрожденіе, № 2134, 6 апрѣля 1931.
Visits: 21