Въ сообщеніяхъ о послѣднемъ японскомъ кризисѣ привлекла къ себѣ особое вниманіе одна черта: для разрѣшенія вопроса о томъ, какой долженъ быть составленъ кабинетъ, былъ вызванъ къ императору престарѣлый князь Сайонджи, которому, по словамъ газетъ, 93 года. (Это сообщеніе оказалось неточнымъ: князь Сайонджи на 10 лѣтъ моложе и ему «только» 83 года). Цифра 93 запомнилась. Она невольно поражала соображеніе. Каковъ, въ самомъ дѣлѣ, предѣльный возрастъ для государственныхъ дѣятелей? Въ законодательствѣ нѣкоторыхъ странъ предусмотрѣно, что военные, чиновники, профессора должны уходить въ отставку, на покой, когда имъ исполняется опредѣленное число лѣтъ. Но для самыхъ вершинъ власти такія правила непримѣнимы. Тамъ, гдѣ вопросъ рѣшается по существу, гдѣ суть въ дѣйствительномъ авторитетѣ, нельзя поставить формальнаго предѣла.
Когда то въ древности, въ почти легендарныя времена, считалось, что править должны старѣйшіе. Затѣмъ въ теченіе долгихъ вѣковъ, когда правитель, одновременно, долженъ былъ быть воиномъ, предѣльный возрастъ власть имущихъ значительно понизился. Но за послѣдній вѣкъ мы снова наблюдаемъ, что глубокіе старики, которымъ за 80 лѣтъ, играютъ большую роль въ политическихъ судьбахъ государствъ.
Здѣсь имѣются въ виду не простые случаи долговѣчности знаменитыхъ людей — въ родѣ императрицы Евгеніи, которая про жила 94 года, переживъ на 50 лѣтъ Вторую имперію, или престарѣлыхъ бывшихъ президентовъ, въ родѣ Фильера и Лубэ, доживавшихъ девятый десятокъ лѣтъ на покоѣ въ своихъ имѣніяхъ. Нѣтъ, въ наше время нерѣдки случаи, когда самая судьба страны зависитъ отъ воли и отъ жизни глубокихъ стариковъ.
Человѣкъ, перешагнувшій за грань 80 лѣтъ, дойти до которой дано не многимъ, пріобрѣтаетъ, если онъ при «томъ сохранилъ ясность ума, особый своеобразный авторитетъ. Тѣ, чья жизнь — личная жизнь, уже въ прошломъ. обладаютъ особымъ безстрашіемъ и безкорыстіемъ, отрѣшенно-стью отъ всякихъ мелочныхъ соображеній, нерѣдко даже отъ честолюбія. Они являются какъ бы естественными арбитрами въ спорахъ и борьбѣ интересовъ; политическія страсти смолкаютъ передъ человѣкомъ, такъ близко подошедшимъ къ роковой чертѣ, за которую рано или поздно уйдетъ всякій человѣкъ.
Мы знаемъ случаи, когда цѣлыя политическія системы держались, длились, благодаря тому, что ихъ носители обладали рѣдкой долговѣчностью. Кажется, самымъ классическимъ примѣромъ является въ этомъ случаѣ императоръ Вильгельмъ I. Онъ сталъ императоромъ, когда ему было 74 года. Вильгельмъ I-й принадлежалъ къ числу тѣхъ правителей, которые обладаютъ не столь частымъ свойствомъ: довѣрять до конца большимъ государственнымъ дѣятелямъ, которые отъ ихъ имени управляютъ страной. Вильгельмъ I-й, вопреки всѣмъ интригамъ и самымъ разнымъ вліяніямъ, до конца оставался вѣрнымъ Бисмарку. Его не смущали нашептыванія о томъ, что желѣзный канцлеръ становится своего рода «палатнымъ мэромъ», что власть короля при немъ обращается въ тѣнь. Онъ не всегда раздѣлялъ взгляды Бисмарка; онъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ оказывалъ на него воздѣйствіе; но въ общемъ онъ призналъ, что этотъ совѣтникъ, данный ему судьбою, является большой и благотворной для Германіи силой, и что ему не слѣдуетъ мѣшать.
Вся оппозиція — либерально-англофильская, и дворянски-консервативная, всѣ противники «желѣзнаго канцлера» были обречены на выжиданіе: умретъ «старый Вильгельмъ» — взойдетъ на престолъ кронпринцъ, и все тогда перемѣнится. Но годы шли, императору стало 80, стало 85 лѣтъ, Бисмаркъ продолжалъ управлять стра мой, положеніе мѣнялось, возникали новыя сложности… И когда на 92-мъ году своей жизни Вильгельмъ І-й скончался — его сынъ былъ смертельно боленъ и пережилъ его только на три мѣсяца. — Съ его преемникомъ, Вильгельмомъ II-мъ. Бисмаркъ, какъ извѣстно, ужился недолго.
Другой, еще болѣе свѣжія примѣръ: австрійскій императоръ Францъ-Іосифъ. Кажется, во всей исторіи нѣтъ такого долгаго, такого полнаго событіями царствованія! Францъ-Іосифъ взошелъ на престолъ въ смутные дни революцій 1848 года и скончался въ разгаръ міровой войны, за три мѣсяца до русской февральской революціи 1917 года. Взойдя на престолъ 18-ти лѣтъ, онъ не зналъ регентства, и управлялъ самъ въ теченіе 68-ми лѣтъ, причемъ, въ отличіе отъ Вильгельма 1 го, онъ никогда не имѣлъ «своего Бисмарка».
Францъ-Іосифъ — странная и своеобразная человѣческая фигура. Трудно придумать болѣе трагическую личную судьбу: его братъ, Максимиліанъ, былъ разстрѣлянъ въ Мексикѣ, послѣ неудачной попытки основать тамъ имперію; его сестра сгорѣла на балу отъ спички, уроненной на лег кое платье. Его единственный сынъ погибъ при загадочныхъ обстоятельствамъ, такъ и оставшихся нераскрытыми до конца («трагедія въ Майерлингѣ»); его супруга, императрица Елизавета, была убита итальян скимь анархистомъ ударомъ напильника въ грудь; его племянникъ и наслѣдникъ былъ убитъ въ Сараевѣ наканунѣ міровой войны. Францъ-Іосифъ пережилъ пораженія 1859 и 1866 гг. Онъ, убѣжденный абсолютистъ, первыя 18 лѣтъ своего правленія являвшійся опорой консервативныхъ силъ въ Европѣ, долженъ былъ не только ввести конституцію, но даже содѣйствовалъ впослѣдствіи установленію въ Австріи всеобщаго избирательнаго права. И онъ ушелъ изъ жизни въ разгарѣ войны, въ успѣшный исходъ которой мало вѣрилъ, говоря, что «Австрія еще будетъ счастлива, если выйдетъ изъ нея только съ подби- тымъ глазомъ».
И при всемъ томъ. Францъ-Іосифъ во всемъ своемъ обликѣ не имѣлъ ничего трагическаго. Какое то необыкновенное сухое спокойствіе было всегда его отличительной чертой. Была ли это необычная сдержанность, было ли это какое то прирожденное равнодушіе, но Францъ-Іосифъ за всю свою долгую жизнь оставался тѣмъ же спокойнымъ, аккуратнымъ, чопорно привѣтливымъ человѣкомъ, для котораго внѣшняя форма, казалось, была наиболѣе существенной.
Еще при жизни Франца-Іосифа приходи лось въ Австріи со всѣхъ сторонъ слышать разговоры о томъ, что имперія не переживетъ стараго императора. Нѣмецкіе австрійцы открыто разсуждали, къ кому отойдутъ отдѣльныя ея части. Но Францъ-Іосифъ довелъ самъ свою страну до міровой войны, и во время этой войны онъ продолжалъ твердо придерживаться союза съ Гер маніей, отвергая всякія «сепаратныя» попытки. При немъ былъ бы немыслимъ извѣстный эпизодъ «съ Сикстовыми письмами», этой попыткой завязать съ Франціей переговоры о мирѣ помимо Германіи, — попыткой, которая, быть можетъ, имѣла бы иную судьбу, если бы въ то же самое время въ Россіи не разразилась революція, ослабившая интересъ ко всякимъ «династическимъ» комбинаціямъ. Францъ-Іосифъ скончался на 87-мъ году — и его кончина была несомнѣннымъ ударомъ для всего дѣла германской коалиціи.
Не только монархи, однако, продолжали играть видную роль за предѣломъ 80-ти лѣтняго возраста. Англійскій премьеръ Гладстонъ въ послѣдній разъ стоялъ во главѣ правительства, когда ему было 84 года; онъ ушелъ отъ власти потому, что ему такъ и не удалось провести черезъ парламентъ законъ объ ирландскомъ гомрулѣ. Если Бисмаркъ (скончавшійся на 84-мъ году) и Клемансо (на 89-мъ) послѣдніе годы своей жизни провели въ протестующемъ отдаленіи отъ дѣлъ, это объяснялось не тѣмъ, что ихъ считали неспособными руководить дѣлами государства: наоборотъ, ихъ противники слишкомъ ихъ боялись, чтобы позволить имъ снова взяться за руль правленія.
Бывали, конечно, и такія положенія, при которыхъ старѣющіе правители оказывались вынужденными сдаться передъ натискомъ новыхъ силъ: такъ, мексиканскій президентъ Порфиріо Діасъ, на 35 лѣтъ установившій въ своей странѣ желѣзную диктатуру, и за это время поднявшій Мексику на высокій уровень благосостоянія, на 82-мъ году жизни уже не смогъ добиться своего «переизбранія» наперекоръ революціонному движенію, и долженъ былъ послѣдніе три года своей жизни провести въ европейскомъ изгнаніи. Сколько лѣтъ будетъ еще дало другому «Діасу» — венецуэльскому правителю генералу Гомесу сохранять свою диктаторскую власть? Онъ правитъ уже скоро 25 лѣтъ; онъ достигъ результатовъ, близкихъ къ тѣмъ, которыхъ добился въ Мексикѣ Діасъ. Еще недавно, по случаю столѣтія кончины Боливара, героя борьбы за освобожденіе, правительство генерала Гомеса сдѣлало эффектный жестъ: погасило полностью всѣ остававшіеся за Венецуэлой внѣшніе долги, но старость уже подкрадывается къ венецуэльскому диктатору….
Съ генераломъ Гомесомъ мы уже вернулисъ къ современности! Огромное значеніе личности президента Гинденбурга для всего хода германской и міровой политики ста ло въ этомъ году общеизвѣстнымъ. Странная игра судьбы: громкая слава и историческая роль достались генералу Гинденбургу уже послѣ того, какъ онъ, за наступленіемъ предѣльнаго возраста, вышелъ въ отставку и уѣхалъ на покой въ свое имѣніе.
Кажется, въ исторіи нѣтъ случая, чтобы «герой» такъ поздно появлялся на сценѣ — на 67-мъ году своей жизни. До 1914 года жизнь Гинденбурга была жизнью средняго германскаго офицера, который, послѣ долгой и почтенной, но небогатой событіями карьеры, уходитъ въ отставку за выслугой лѣтъ. Міровая война и хорошее знаніе мѣстныхъ условій Восточной Пруссіи побудили Гинденбурга предложить свои услуги правительству. Въ результатѣ — побѣда подъ Сольдау, одержанная въ то самое время, когда на западномъ фронтѣ германское наступленіе осѣклось на Марнѣ, сдѣлала Гинденбурга національнымъ героемъ. Далѣе Гинденбургъ сталъ командующимъ фронтомъ, верховнымъ главнокомандующимъ, фактически хозяиномъ положенія въ моментъ крушенія имперіи, и, наконецъ — президентомъ съ диктаторскими полномочіями.
Когда Гинденбурга избирали въ первый разъ, въ 1925 году, нѣкоторые его противники выражали сомнѣніе въ возможности для человѣка, столь преклоннаго возраста, руководить политикой страны. Эти соображенія черезъ семь лѣтъ, на выборахъ 1932 года, уже не были повторены. Гинденбургъ оказался такимъ живымъ и такимъ властнымъ факторомъ германской жизни, что сомнѣній въ его способности руководить страной уже никто не рѣшался высказывать.
Отъ Гинденбурга, отдыхавшаго въ тиши своего восточно-прусскаго имѣнія Нейдекъ, въ гораздо большей степени зависѣлъ дальнѣйшій ходъ германской политики, чѣмъ отъ 162-хъ депутатовъ-хитлеровцевъ, недавно избранныхъ въ прусскій ландтагъ. За годы своего правленія Гинденбургъ показалъ, что онъ не является орудіемъ въ рукахъ своихъ канцлеровъ. Онъ имѣетъ собственныя мнѣнія, не поддается лести и не позволяетъ смутить себя обидными наладками. Онъ знаетъ, чего хочетъ, и воля его въ данной обстановкѣ является рѣшающей для германской политики.
Въ не менѣе трудной обстановкѣ, въ историческіе для Японіи часы, молодой императоръ поручаетъ рѣшеніе вопроса о томъ, какому быть правительству, старѣйшему изъ японскихъ государственныхъ дѣятелей, князю Сайонджи, который 19-лѣтнимъ командовалъ войсками микадо въ борьбѣ за возстановленіе императорской власти. Князь Сайонджи — послѣдній представитель исторической эпохи 60-хъ годовъ. Онъ участвовалъ въ установленіи Японіи парламентскаго строя, самъ переводилъ на японскій языкъ книги европейскихъ мыслителей, бывалъ премьеромъ и лидеромъ политическихъ партій. Теперь онъ живетъ въ своемъ имѣніи, въ сторонѣ отъ центра политической борьбы. Ему уже идетъ девятый десятокъ. Но каждый разъ, когда должно быть принято отвѣтственное рѣшеніе, князя Сайонджи призываютъ изътишины его имѣнія: и политическіе круги должны ждать, и кризисъ долженъ «стоять на мѣстѣ», пока престарѣлый государственный дѣятель не пріѣдетъ въ столицу. Имя князя Сайонджи стоитъ во главѣ «чернаго списка», составленнаго японскимитеррористическими организаціями. Но угроза смерти такъ же не дѣйствуетъ на него, какъ не дѣйствовала и на покойнаго премьера Инукаи. Князь Сайонджи далъ императору свой совѣтъ, — и императоръ его выполнилъ.
Русскіе государственные дѣятели сгорали быстрѣе! Не было ни одного русскаго царя, который дожилъ хотя бы до 70-ти лѣтъ. Изъ видныхъ политическихъ дѣятелей ни одинъ не игралъ сколько нибудь видной роли въ томъ возрастѣ, въ которомъ, напр., Клемансо пріобрѣлъ міровую извѣстность. Въ русской жизни, видимо, была какая-то напряженность, которая не позволяла государственныхъ дѣятелямъ спокойно стариться и сохранять при этомъ въ теченіе долгихъ десятилѣтій свое вліяніе на ходъ государственныхъ дѣлъ.
С. Ольденбургъ.
Возрожденіе, № 2555, 31 мая 1932.
Views: 8